Красивые, короткие стихи

[Rodrig]

Ангел.

 

По небу полуночи ангел летел,

И тихую песню он пел;

И месяц, и звезды, и тучи толпой

Внимали той песне святой.

 

Он пел о блаженстве безгрешных духов

Под кущами райских садов;

О Боге великом Он пел , и хвала

Его непритворна была.

 

Он душу младую в объятиях нес

Для мира печали и слез;

И звук его песни в душе молодой

Остался- без слов , но живой.

 

И долго на свете томилась она,

Желанием чудным полна,

И звуков небес заменить не могли

Ей скучные песни земли.

Супер, прям ашь затронуло...

[люба]

Это М.Лермонтов, вообще я тут много классиков представила.

[Rodrig]

люба

не столь важно кто написал. Главное как написал..

[люба]

Свеча

 

К душе твоей, как к пламени свечи

Тянусь во тьме и сумрак с ней не страшен

Когда бредет безрадостно в ночи

Озябший ветер меж старинных башен.

Смолой и тмином пахнет эта ночь

И клен во мгле заламывает руки

Тебя припомню и невмочь

Таить на сердце эту боль разлуки.

С рассветом повседневности прилив

Нахлынет вновь, так волны гложут сушу...

И я несу , от ветра заслонив,

Твою свечу- твою живую душу.

[Rodrig]

Что мы ищем,

Года, столетья?

Разуму пищу?

Секрет бессмертья?

 

Боль, страданья.

Все бесполезно.

Что за гранью?

Твердь или бездна?

 

Мост сожжен.

За спиною пламя.

Явь или сон?

Что перед нами?

[Rodrig]

Мечемся от крайности к крайности.

Середины нам не найти.

Для прощенья нет срока давности.

И грехи стоят на пути.

 

Сто дорог душой нашей пройдено,

Но блуждаем мы до сих пор.

Слово сказано и не поймано,

Улетело в дальний простор.

 

Не уверены. Жизнь - сомнение.

Кто негоден, плох? Кто хорош?

Темнота кругом, разобщение.

Где тут истина? И где ложь?

[люба]

Ты моей никогда не будешь

Ты моей никогда не станешь

Наяву меня не полюбишь

И во сне меня не обманешь.

На юру загорятся листья

За горой загорится море

По дороге промчаться рысью

Незнакомых всадников двое.

Ты моей никогда не будешь

Ты моей никогда не станешь

Наяву меня не полюбишь

И во сне меня не обманешь.

Свистнут терпких листьев обрывки

На дубах старинного бора

И останутся лишь обрывки

Их неясного разговора.

[Rodrig]

Ты моей никогда не будешь

Ты моей никогда не станешь

Наяву меня не полюбишь

И во сне меня не обманешь.

На юру загорятся листья

За горой загорится море

По дороге промчаться рысью

Незнакомых всадников двое.

Ты моей никогда не будешь

Ты моей никогда не станешь

Наяву меня не полюбишь

И во сне меня не обманешь.

Свистнут терпких листьев обрывки

На дубах старинного бора

И останутся лишь обрывки

Их неясного разговора.

чуть не на слезу...

[Rodrig]

***

теперь я бессмертный,

но ненастоящий.

я прячусь от света,

и даже ночами

несчастен в угаре

сомнительных оргий,

когда наступает

безудержный голод,

и новая жертва,

почувствовав силу,

возносится к небу

крылатым посыльным.

ещё не обсохнув

от собственной крови,

рисует на окнах

случайных построек

обман силуэтов.

и, видимо, скоро

появится где-то

потерянный город.

 

 

***

ты - ведьма. осталось немного -

последняя ночь, чтоб молиться

теперь настоящему Богу.

и перед костром инквизиций

ты будешь просить о пощаде.

напрасно. раскошное тело

поглотит голодное пламя.

оранжевый, чёрный и белый.

[Rodrig]

Соловей поет в затишье сада;

Огоньки потухли за прудом;

Ночь тиха.- Ты, может быть, не рада,

Что с тобой остался я вдвоем?

 

Я б и сам желал с тобой расстаться;

Да мне жаль покинуть ту скамью,

Где мечтам ты любишь предаваться

И внимать ночному соловью.

 

Не смущайся! Ни о том, что было,

Ни о том, как мог бы я любить,

Ни о том, как это сердце ныло,-

Я с тобой не стану говорить.

 

Речь моя волнует и тревожит...

Веселее соловью внимать,

Оттого что соловей не может

Заблуждаться и, любя, страдать...

 

Но и он затих во мраке ночи,

Улетел, счастливец, на покой...

Пожелай и мне спокойной ночи

До приятного свидания с тобой!

 

Пожелай мне ночи не заметить

И другим очнуться в небесах,

Где б я мог тебя достойно встретить

С соловьиной песнью на устах!

 

Яков Полонский

[люба]

Ранит закат стрелами дня

Юную ночь в рубиновых огнях

Лунная ночь плачет дождем

Мы вместе с ней сегодня не уснем.

Мне бы забытся , но вновь

Ты за стеною дождя

Где-то играешь в любовь

Так далеко от меня.

Ночь коротка , ранит рассвет

Стрелами дня Луны холодный след.

Дождь подождет, станет ясней

Дождь позовет непрошенных гостей.

Простить меня мой друг

Понятно все без слов

Важнее слов -пожатье рук.

Так целый день пройдет

Луна очертит круг

И снова ночь, ты и дождь...

[Rodrig]

Отчего мы мечтаем, что после конца

Мы вернёмся на землю, свой путь заверша,

Что в обличье соцветья, куста, деревца

Переселится вечная наша душа?

 

Нам бы снова в родной, обитаемый мир

То ли птицей впорхнуть, то ль травой прорасти –

Это призрак бессмертья, насмешник-факир,

Дразнит смертных мечтой до конца не уйти.

 

Даже пусть не трава, не сиянье цветка –

Мы согласны на малое: пусть мы уйдём,

Обратимся в туман, перейдём в облака

И прольёмся на землю весёлым дождём.

 

Нам в раю не певать и в аду не пылать,

Мы-то знаем, что просто истаем, как дым,

Но бессмертна прекрасная прихоть – желать

После смерти ещё пригодиться живым…

[Rodrig]

Наступит час. Я этот мир покину.

Но все равно сквозь землю я пробьюсь

И превращусь в березу иль в осину

Или могучим дубом объявлюсь.

Потом меня лет через двести срубят,

Потом на доски мой распилят ствол

И, обработав, из меня, из дуба,

Быть может, письменный сколотят стол.

И сядет за меня поэт серьезный,

И станет сочинять на мне взапой

Стихи о том, что рано или поздно

Он тоже встанет дубом над землей,

И что его потом когда-то срубят,

На доски ровные распилят ствол,

И, обработав, из него, из дуба,

Такой же письменный сколотят стол.

 

Да будем мы березами, дубами,

Но следует и то предусмотреть,

Что все мы

Не сумеем стать столами:

На ком-то ж надо будет и сидеть!

[люба]

Биология.

 

В белом фартучке Петрова

Нежно смотрит на микроба

Так же нежно в микроскоп

На нее глядит микроб.

[люба]

Я не унижусь пред тобою;

Ни твой привет, ни твой укор

Ни властны над моей душою.

Знай, мы чужие с этих пор.

Ты позабыла,я свободы

Для заблужденья не отдам.

Итак пожертовал я годы

Твоей улыбке и глазам,

Итак я слишком долго видел

В тебе надежду юных дней

И целый мир возненавидел

Чтобы тебя любить сильней.

Как знать, быть может , те мгновенья,

Что протекли у ног твоих

Я отнимал у вдохновенья!

А чем ты заменила их?

Быть может,мыслию небесной

И силой духа убежден,

Я дал бы миру дар чудесный,

А мне за то бессмертье он?

Зачем так нежно обещала

Ты заменить его венец,

Зачем ты не была сначала,

Какою стала наконец!

Я-горд!-прости!люби другого,

Мечтай любовь найти в другом;

Чего б то ни было земного

Я не сделаюсь рабом.

К чужим горам, под небо юга

Я удалюся, может быть;

Но слишком знаем мы друг друга,

Чтобы друг друга позабыть.

Отныне стану наслаждаться

И в страсти стану клястья всем;

со всеми буду я смеяться,

И плакать не хочу не с кем.

Начну обманывать безбожно,

Чтоб не любить , как я любил.

Иль женщин уважать возможно,

Когда мне ангел изменил?

Я был готов на смерть и муку

И целый мир на битву звать,

Чтобы твою младую руку,

Безумец!лишний раз пожать!

Не знав коварную измену

Тебе я душу отдавал;

Такой души ты знала ль цену?

Ты знала-я тебя не знал!

[Rodrig]

Среди чистых небес светлый ангел летал,

Он белым крылом облака рассекал.

Он был слишком свободен для грешной земли,

Он не мог оставаться средь серой пыли.

 

Он был чист и прекрасен средь древних небес,

Он отбросил сомненья и скинул свой крест.

Крылья гордо расправив, он к солнцу взлетел,

Но к огню потянувшись, в лучах обгорел.

 

Он взлетел выше всех и до солнца достал,

Но к звёздам притронувшись, в бездну упал.

Он ответа искал у небесных зеркал,

Но поднявшись на небо лишь боль он познал,

 

И крылья сложив, с криком в бездну упал,

И в землю ударил средь каменных скал.

Он крылья свои в небесах опалил,

И ненависть к небу в душе затаил.

 

И ярость пронзила его чистый взор,

И с небом вступил он в жестокий свой спор,

И ран кровоточащих было не счесть,

А в сердце чистейшем осталась лишь месть.

 

И гордо поднявшись с кровавых камней,

Он стал беспощадней, сильнее и злей,

Последний луч света, в себе погасив,

Добро ангел предал, лишь шаг совершив.

 

И ненависть к небу в душе разрасталась,

И от ангела в ней ничего не осталось,

От неба отрёкшись и свет позабыв,

Он в бездну спустился, свой гнев там укрыв,

 

И стал падший ангел властителем зла,

И грешников души сжигал он дотла,

И кровь закипела на черном ноже,

И тьма поселилась в хрустальной душе.

[Rodrig]

За веком век идут сражения,

Сквозь время и чужую боль,

Встают на битву поколения,

И каждый знает свою роль.

 

И в бурном времени течении,

Крещенные огнем и тьмой,

Вступают в битву поколения,

Плененные святой борьбой.

 

И сбросив власть оцепенения,

Борясь с надменною судьбой,

С зарёй восходят поколения,

Опять идут на смертный бой.

 

И рвутся крики в исступлении,

Но вечность гасит их стрелой,

По трупам мчатся поколения,

Свой страх, оставив за спиной

 

В бездумном жизненном течении,

Сквозь глупую и злую жизнь,

Бредут опять слепые поколения,

Как стаи беззаботных крыс.

 

---------------------------------------

 

Сквозь дни и тишину забвения,

Века и эры, бросив за собой,

Бредут во тьму седые поколения,

Об скалы бьются, новою волной.

 

Сквозь жизни, годы и мгновения,

Струится время кровью и водой,

Всё мчатся в бездну поколения,

Лишь имена сменяются, порой.

 

Всё те же страсти и стремления,

Всё тот же ворон реет надо мной,

И те же люди, жизни, поколения,

И вновь волна сменяется волной.

[Rodrig]

Павший викинг брагу не пьет,

Павший уже воевать не идет,

Павшего манят лишь своды Валгаллы,

Вечность зовет его разум усталый…

 

Кому рай, кому ад, кому ирий и вирий,

А для викинга слава да песни валькирий,

Кому райские кущи, а кому очищенье,

А для викинга смерть это не поражение.

 

И его не пленяет мерцанье клинков,

Его дух исчезает средь вечных снегов,

В его памяти мечутся отзвуки битвы,

Словно воспоминанья последней молитвы

 

Кому рай, кому ад, кому ирий и вирий,

А для викинга слава да песни валькирий,

Кому райские кущи, а кому очищенье,

А для викинга смерть это не поражение.

 

Кому вечная радость, кому вечная боль,

А для викинга вечным останется бой,

Одних ангел встречает с небесною лирой,

А другим достается хмель вечного пира.

[Rodrig]

Цена веры

 

 

 

Ты верил в праведный гнев,

Ты верил в силу небес,

Да, ты все понял прозрев,

Но цена твоей веры – крест.

 

Купцов из храма ты гнал,

Ты нес смятенье в сердца,

Ты цену правды узнал,

Поверив в бога отца.

 

Своей пятой ты попрал,

Древнейший, чистый завет,

Отцом ты бога назвал,

Тебе смеялись в ответ

 

Но все погрязло в грехе,

И миром властвует бес,

А ты был чистым в душе,

Цена твоей веры – крест

 

Ты слово истины нес,

Вещал на всех языках,

Ты сам себя превознес,

Крича им на площадях.

 

Ты правду жаждал сказать,

Ту что ты сам отыскал,

Но удалось лишь познать,

Толпы жестокий оскал.

 

Но им плевать на слова,

И на свободу и честь,

Они всего лишь толпа

Цена твоей веры – крест.

 

Кто знает прав ты иль нет,

Слова истерлись в веках,

Во мгле потерян ответ,

Твои слова на устах.

 

Тебя не понял никто,

И не пытались понять,

Но ты-то знаешь за что

Тебя решили распять!

 

Твои слова отзвучат,

Их превратят в сладкий бред,

И снова мир, словно ад,

Цена твоей веры – крест

 

Твои запреты поправ,

Вслед за тобою пойдут,

Тебя, убив и предав,

Они царем назовут.

 

И изменив веры суть,

Поставят грех на поток,

Жаль, нету сил все вернуть,

Когда мир у твоих ног.

 

Ты говорил: все равны,

И что господ средь нас нет,

Но что же всюду рабы?

Цена твоей веры – крест

 

Они изменят слова,

Чтоб смысл выгоден стал,

И слепо верит толпа,

И гибнет вновь за металл.

 

Смиренье станет ярмом,

Для самых новых рабов,

И путь закроют крестом,

Тем, кто не терпит оков.

 

Тебя опять продадут,

Тебя избрал божий перст,

За горсть монет предадут,

Цена твоей веры – крест.

 

И снова в храме купцы,

Прощенье всем продают,

Идут на паству глупцы,

И там находят приют.

 

Они воспели тебя,

И вновь забыли завет,

О, где же вера твоя?

И только эхо в ответ

[Rodrig]

Тысячеглазые титаны опять с небес глядят на нас,

Холодной бездною, пустых голодных глаз.

 

Глаза их звездами сияют, и свет пронзает пустоту,

Пусть их имен никто не знает, но взор их гонит темноту.

 

Удел их вечный – плыть по небу, сверкая взором над землей,

Они всегда идут свирепо на вечный бой с вселенской тьмой

 

Они глядят на нас устало, безмолвной вечности сыны,

В очах лишь яркий блеск металла, и свету все они верны.

 

В их волосах холодный ветер поет свою лихую песнь,

Их облик вечен, свят и светел, их клич несет благую весть.

 

Тысячеглазые титаны опять с небес глядят на нас,

Холодной бездною, пустых голодных глаз.

 

Они видали мрак предвечный и первой жизни дикий стон,

Но не меняли вековечно ни слов, ни песен, ни знамен.

 

На их глазах рождалось небо, и жизнь бурлила средь морей,

Они на все глядели слепо, с извечной гордостью своей.

 

Пред ними горы вырастали и обращались снова в прах,

Но мириады глаз не знали, что есть на свете боль и страх.

 

Законы ночи неизменны, и снова в поздний тихий час,

Тысячеглазые титаны опять с небес глядят на нас.

[Rodrig]

Снова начнем мы решающий бой,

Вступим в жестокую схватку,

Зло и Добро, что у нас за душой,

Бросятся в бой без оглядки.

 

Воины Света и воины Тьмы,

Всё это только лишь мы!

Ангелы неба и демоны зла,

Все только прах и зола!

 

В небе начнется святое сраженье,

Ангелы примут мечи у богов,

Там тоже пламя, и тоже движенье,

Там запах гари и звон топоров.

 

Воины Света и воины Тьмы,

Всё это только лишь мы!

Ангелы неба и демоны зла,

Все только прах и зола!

 

Мы умираем, но мы не сдаемся,

На небесах все зависит от нас,

И даже если мы все не вернемся,

Бой не закончится в этот же час.

 

Воины Света и воины Тьмы,

Всё это только лишь мы!

Ангелы неба и демоны зла,

Все только прах и зола!

 

Стороны выбраны нами навеки,

И после смерти их не поменять,

Падая в землю, сомкнув свои веки,

Мы продолжаем во тьме воевать.

 

Воины Света и воины Тьмы,

Всё это только лишь мы!

Ангелы неба и демоны зла,

Все только прах и зола!

[Rodrig]

Над кровавым полем брани

Черный ворон пролетал,

Созерцая солнца грани

И вершин стальной оскал.

 

Над пустой равниной поля,

Среди мрачных облаков,

Был свободен поневоле,

И не знал людских оков.

 

А на месте страшной битвы,

Средь песка и средь камней,

Видел воина черный ворон,

Чья душа в сто крат черней.

 

Он лежал, копьем пронзенный,

В небеса подняв свой взор,

На страданья обреченный,

Средь седых и мрачных гор.

 

А напротив видел ворон,

Средь разбросанных клинков

Воина, чей лик света полон,

И чья благородна кровь.

 

На кровавом поле битвы,

Посреди кровавых тел,

Взором, что острее бритвы,

Ворон их двоих узрел.

 

Здесь на этом поле брани,

На чужой сырой земле,

По приказу чьей-то длани,

Сотни душ слились в борьбе.

 

Тут два войска схлестнулись,

Обнажив мечей оскал,

Войны кровью захлебнулись,

Меж седых и мрачных скал.

 

Здесь на каменной равнине,

Свет и Тьма в борьбе слились,

Помнят горы и поныне,

Как две армии сплелись.

И в тела отважных воинов,

Копья жалами впились,

И из их луженых глоток

Крики ярости рвались.

 

А теперь лишь ворон видит,

Свет и Тьму в глазах врагов,

Что друг друга ненавидят,

Умирая, средь снегов…

 

И не тронул черный ворон,

Двух израненных врагов,

И поднялся в небеса он,

И исчез средь облаков…

[Rodrig]

Во мраке Тьмы среди костей,

Среди пороков и страстей,

В пещере темной среди скал,

Зверь прячет свой стальной оскал,

 

В долине страха и грехов,

Зверь ждет в течение веков,

Он заклеймён святым огнем,

Он копит силы день за днем.

 

И пасть полна стальных клыков

И зверь к сражению готов,

Он темной силой наделен,

Однажды он взойдет на трон

 

Исчадье черной пустоты,

Ждет под покровом темноты

Он терпит гнёт своих оков,

И ждет решения богов.

 

Но вот однажды час пробьет,

Оковы зверь свои порвет,

Он цепь свою перегрызет,

И путь наверх себе пробьет.

 

Зверь ступит на земную твердь,

И станет сеять всюду смерть,

И кровь польется как вода,

Весь мир исчезнет, навсегда.

[Rodrig]

Выйду на улицу: город обрушится

грудами стен в небеса черных луж.

Целыми днями во двориках сушатся

чистые простыни вымытых душ.

 

Взгляд словно камень летит в мою сторону -

не долетев, станет словом "Привет!".

Крикнет безумие голосом ворона

и замолчит, ожидая ответ.

 

... Тихо. И лишь телефонная будка

чей-нибудь голос в себе бережет.

В вечность спешащая эта минутка

спичкой горящею пальцы мне жжет.

[люба]

Песнь о собаке

 

Утром в ржаном закуте,

Где златятся рогожи в ряд,

Семерых ощенила сука,

Рыжих семерых щенят.

До вечера она их ласкала,

Причесывая языком,

И струился снежок подталый,

Под теплым ее животом.

А вечером , когда куры

Обсиживают шесток,

Вышел хозяин хмурый,

Семерых всех поклал в мешок.

По сугробам она бежала,

Поспевая за ним бежать...

И так долго, долго дрожала

Воды незамершая гладь.

А когда чуть плелась обратно,

Слизывая пот с боков,

ПОказался ей месяц над хатой

Одним из ее щенков.

В синюю высь звонко

Глядела она, скуля,

А месяц скользил тонкий

И скрылся за холм в полях.

И глухо, как от подачки,

Когда бросят ей камень в смех,

Покатились глаза собачьи

Золотыми звездами в снег.

 

Корова.

 

Дряхлая, выпали зубы,

Свиток годов на рогах.

Бил ее выгонщик грубый

На перегонных полях.

Сердце неласково к шуму,

Мыши скребут в уголке.

Думает грустную думу

О белоногом телке.

Не дали матери сына,

Первая радость не впрок.

И на колу под осиной

Шкуру трепал ветерок.

Скоро на гречневом свее,

С той же сыновней судьбой,

Свяжут ей петлю на шее

И поведут на убой.

Жалобно, грустно и тоще

В землю вопьются рога...

Снится ей белая роща

И травяные луга.