Собака приходит в сгоревший дом.
Первый этаж. Третий.
Шестой.
Подняться по лестнице можно с трудом,
Но пёс поднимается, он простой.
Пролет за пролётом.
От голода сводит живот.
Квартира.
Вот.
Выбита дверь ударной волной.
Коридор. В коридоре гнилое тесто.
Это все, что осталось от шерстяной
Подстилки.
Пёс садится, сидит.
Место.
Он сидит и думает бог знает о чем,
Время от времени дёргая лапой,
Пахнет дымом, канализацией,
Битым кирпичом.
Мамой. Папой.
Пёс скулит. Он не воет. Выть фу, выть нельзя.
Воют по покойнику, а они живые.
Дом разрушен стаей летучих обезьян,
Не спасли Тотошки сторожевые,
Как тут спасёшь, если с неба разят?
Скулеж стихает, время идти прочь.
Шестой этаж. Третий. Первый.
Все было б иначе, родись он Цербер!
Три головы, громадный.
Собака уходит в ночь.
Олег Ладыженский, Харьков