Левый поворот

[noname]

Сегодня принято считать — и, к счастью, говорить, — что в стране неудержимо набирают силу авторитарные тенденции, причем в самом нетворческом, застойном, маразматически-черненковском варианте.

 

С этим трудно спорить. Однако неправы те многочисленные аналитики и наблюдатели, российские и зарубежные, кто связывает возрождение авторитарного застоя в России с Владимиром Путиным и его “ленинградской” командой. Пропуск в новейшую российскую историю авторитаризму выписали в 1996 г., когда очень специфическим образом Борис Ельцин во второй раз был сделан президентом России.

 

Я хорошо помню мрачноватый январь 1996-го. Тогда большинству либералов и демократов (а я, конечно же, не слишком вдумываясь в трактовку слов, относил себя и к тем и к другим) было трудно и тоскливо на душе от безоговорочной победы КПРФ на думских выборах — 1995. Но еще больше — от готовности многих и многих представителей ельцинского истеблишмента выстроиться в очередь к Геннадию Зюганову и, не снимая правильной холопской улыбки, получить прощение за все прежнее свободолюбивое буйство — вместе с пачкой свеженапечатанных талонов для сверхнового спецраспределителя.

 

Впрочем, в ту пору у меня и моих единомышленников не было ни малейшего сомнения, что Зюганов выиграет предстоящие президентские выборы. И вовсе не потому, что Ельцин, как тогда казалось, то ли тяжко болеет, то ли сурово пьет, то ли попросту утратил интерес к продолжению собственной власти. Мы тогда еще не знали умных политологических терминов, но уже понимали: изменилось нечто, что можно назвать национальной повесткой дня.

 

 

 

В 1990-1991 гг., посреди очевидной бессмысленности затянувшегося советского строя, страна бредила свободой. Правом быть собой, думать, говорить, читать, слышать и видеть, ездить за границу, не ходить на партсобрания и еженедельные политинформации, забить болт на овощные базы и не отчитываться за каждый свой шаг перед первым отделом. Мы ждали демократии как чуда, которое само собой, безо всякого человеческого участия и усилия решит все наши проблемы на десятилетия вперед. И Советский Союз, стоит ему воспользоваться волшебным рецептом демократического зелья, всего за каких-то 400-500 дней (да и тех много!) станет очень большой, богатой и чистой Швейцарией. На худой конец — Финляндией.

 

Но к середине 90-х стало ясно, что чудо демократии как-то не задалось. Что свобода не приносит счастья. Что мы просто не можем быть честными, умеренными и аккуратными по-буржуазному, по-швейцарски. Перед страной и ее — нашим — народом стали в полный рост совсем другие вопросы:

 

справедливость: кому досталась советская социалистическая собственность, которую кровью и потом ковали три поколения? Почему люди, не блещущие ни умом, ни образованием, заколачивают миллионы, а академики и герои, мореплаватели и космонавты оказываются ниже черты бедности? Значит, не таким плохим был советский социализм, будь он трижды благословен и проклят одновременно…

 

чувство собственного национального достоинства: почему, когда мы жили в плохом Советском Союзе, нас уважал или, во всяком случае, боялся весь мир, теперь же, в дни свободы, презирают как недоумков и наглых нищих?

 

нравственность в политике: мы не любили ЦК КПСС и ЦК ВЛСКМ за их цинизм и незаслуженные привилегии, но разве заслужили мы правителей вдесятеро более циничных и стократ более вороватых, чем партийные бонзы, которые на фоне новых кажутся уже милыми дачными дедушками и бабушками?

 

страх перед неопределенностью будущего, перед отсутствием цели: нас выкинули из старого ободранного “Запорожца” с ручным управлением, обещая пересадить в “Мерседес”, однако ж просто бросили в глухом закоулке вселенной на сырой грунтовой дороге. Где мы? В какой точке мира? И есть ли тут хоть какой-то постоянный источник света?

 

Хотели мы того или нет, но убедительно ответить на все эти вопросы мог тогда только Геннадий Зюганов. И потому я в числе еще 13 крупных (по тем временам) бизнесменов подписал в марте 1996 г. почти забытое сейчас обращение “Выйти из тупика!”. Идея письма была очень проста, и, самое главное, мы в нее верили. Президентом России должен оставаться Борис Ельцин — как гарант гражданских свобод и человеческих прав. Но премьер-министром, причем, несомненно, с расширенными полномочиями, должен стать глава КПРФ. Потому что экономическая и социальная политика не могут не “покраснеть” — иначе “послевыборная война”, как говорилось в тексте обращения, неизбежна. Нужен левый поворот, чтобы примирить свободу и справедливость, немногих выигравших и многих, ощущающих себя проигравшими от всеобщей либерализации.

 

Компромиссный (и исторически оправданный) тандем Ельцин — Зюганов, как всем известно, не состоялся. Почему — лучше знают те, кто в отличие от меня был вхож в Кремль. Может быть, виноваты ближайшие ельцинские соратники, которые не хотели ничем делиться, пусть даже и ради предотвращения затяжной нестабильности. А может — Геннадий Зюганов, который то ли не хотел договариваться, будучи на 100% уверен в собственной победе, то ли, как считают теперь многие его товарищи по чувствам и перу, просто не хотел власти в России, прозорливо боялся этого страшного бремени.

 

Была избрана другая стратегия. Многомиллионные вложения и машина безграничных манипуляций общественным мнением во имя победы Ельцина. Несомненно, авторитарный сценарий. Ценности конца 90-х сложились именно тогда, и важнейшая из них — цель оправдывает средства. Если нам нужна победа, не пустим коммунистов в телевизор, а потом разберемся. Вытащим генерала Лебедя, чтобы отобрал у Зюганова 15%, а потом выкинем за ненадобностью. Тогда журналисты стали превращаться из архитекторов общественного мнения в обслугу хозяев, а независимые общественные институты — в рупоры спонсоров. С июля 1996 г. мы знаем, что “бабло побеждает зло” — и только оно.

 

В 1996 г. Кремль уже знал, что пролонгировать праволиберальный ельцинский режим демократическим путем невозможно — в условиях состязательности и равенства всех соискателей власти перед законом Зюганов непобедим. Потом стало ясно, что и преемственность власти в 2000 г. нельзя обеспечить без серьезного отступления от демократии. И так возник Владимир Путин с уже начавшейся второй чеченской войной на плечах и политтехнологическим сценарием, призванным обеспечить “стабильность во власти — стабильность в стране”.

 

Летом 1999 г., когда здоровье Ельцина вызывало все больше сомнений и вопросов, новое поколение кремлевских кукловодов просто решило, что для выживания режима необходим гигантский блеф. Надо сделать вид, что мы отвечаем на все ключевые вопросы застывшей в неизменности с 1995 г. повестки дня (см. выше), а в настоящей жизни, где власть, собственность и деньги, делаем все как раньше. Этот блеф и стал основным содержанием проекта “Путин-2000”. Авторитарного проекта, который явился прямым логическим продолжением и следствием проекта “Ельцин-1996”.

 

В 2005 г. противоречие ожиданий и реальности начало наконец раскрываться. Признаком того стали январские демонстрации против монетизации льгот. “Путинское большинство”, пусть и отравленное телевизором и вдохновенными требованиями “мочить в сортире”, вдруг поняло, что его просто использовали, а менять государственную стратегию никто и не собирался.

 

Так что сегодня перед страной стоят все те же неотвеченные вопросы. Повестка не изменилась. А воля людей к справедливости, к переменам стала тверже и ярче. И пусть 60-долларовый баррель нефти никого не вводит в заблуждение. Социальные взрывы случаются не там, где экономический крах, а где пришла пора распределять плоды экономического подъема. Не там, где все более или менее равны в нищете, а где 1% богатых и 9% относительно благополучных материально и психологически резко оторвались от 90% бедных и — что еще более важно — униженных. 2 млн подписей, собранных в мае — июне 2005 г. за всеобщую забастовку российских учителей, — это ли не доказательство того, что стабильность в стране иллюзорна, а “кризис назрел”?

 

Не надо сбрасывать со счетов то, что наши соотечественники стали к тому же гораздо жестче, чем были 10 лет назад. Неоднократно обманутые люди теперь не поверят новому блефу, даже очень замысловатому и витиеватому. В этом смысле судьба проекта “Преемник-2008” совсем не так проста.

 

Кремлевские политтехнологи опять — и еще тверже — знают, что этот государственный курс может сохраниться только антидемократическим путем. Что на честных выборах неизбежно победят левые. Потому и закручиваются гайки, и монополизируется телевизионный эфир, и избирательный закон меняется в направлении полного неучастия в выборах всех партий, кроме тех, которые на 102% подконтрольны президентской администрации. И запрещаются общенациональные референдумы, чтобы никто часом не узнал, за какие идеи и ценности на самом деле выступает народ.

 

Да только авторитетные социологические опросы (в том числе свежий опрос “Левада-центра”) не оставляют сомнений: ценности — левые. 97% жителей России — за бесплатное образование, 93% считают, что пенсия не должна быть ниже прожиточного минимума, 91% — за безусловный возврат дореформенных сбережений граждан. И здесь же: 81% — за возвращение к прямым выборам губернаторов, 59% — за восстановление института депутатов-одномандатников. Это и есть, собственно, программа следующей российской власти: государственный патернализм и демократия, свобода и справедливость — вместе, по одну сторону баррикад........

 

А значит, несмотря на все ухищрения, левые все равно победят. Причем победят демократически – в полном соответствии с волеизъявлением большинства избирателей. Мытьем или катаньем. На выборах или без (после) таковых. Левый поворот состоится. И когорта прямых продолжателей нынешней власти легитимной уже не будет.

 

Кремль может, конечно, питаться иллюзиями, что можно снова перекрыть бревном авторитаризма дорогу истории. Еще подморозить страну, ликвидировать последние неподцензурные газеты и радиостанции, арестовать счета тех, кто не слушается, и т. д. Но ресурс постсоветского авторитарного проекта в России исчерпан. Во-первых, потому, что ему противостоит народ, который ареста счетов не боится – в силу их отсутствия, – а свой выбор уже готов делать не по рекомендациям официальных СМИ, а по зову собственного исторического нутра. Во-вторых, чтобы в таком проекте идти до конца, нужны Ленин со Сталиным, на худой конец – Троцкий: люди, бесконечно уверенные в собственной правоте, не мотивированные ничем, кроме своей идеологии и легитимированной ею власти, готовые за эту власть умирать и убивать. В Кремле сегодня таких людей нет и быть не может: интересы и жизненные устремления нынешних российских руководителей – к счастью и для них, и для остальной России – слишком меркантильны и буржуазны, чтобы можно было представить их в роли кровавых палачей и вешателей.

[софист]

noname

слишком меркантильны

власть это большие деньги, тут просто деньги не хотят добровольно отдать, а уж большие тем более не отдадут

[noname]

прочитал щаз интервью, которое давал Ходорковский, меня поразила его мужественость, он знал заранее что его арестуют и не стал бежать как Березовский или Абрамович

 

В: Все выглядит так, как будто Вы подвергаетесь давлению. В чем, по Вашему мнению, причина?

 

О: В правоохранительных органах есть люди, которые традиционно не любят независимость любых организаций от государства, будь то коммерческие фирмы, некоммерческие организации или политические партии. Им не нравится крупный независимый бизнес, и они считают, что их задача заключается в том, чтобы заставить нас повиноваться. Они не понимают, что тем самым они наносят вред стране

 

 

В: Однако не в этом ли заключается все дело? Многие в России считают, что олигархи разворовали богатство страны. Делали ли Вы в 1990-х года чего-нибудь, чего делать не стоило?

 

О: Я играл в соответствии с правилами того времени.

 

В: В то время были какие-то правила?

 

О: Да, были. Конечно, они могли бы быть лучше. Тем самым мы могли бы избежать некоторых нынешних проблем.

 

В: Вы планируете остаться в России? Где сейчас находятся Ваши жена и дети?

 

О: Моя жена сейчас здесь, в России, вместе с детьми.

 

В: Значит, Вы не планируете уезжать из страны, как это сделали Владимир Гусинский и Борис Березовский, столкнувшись с аналогичным давлением?

 

О: Пусть власти на это даже и не надеются..

[u.gagarin.]

noname Дай ссылку на интервью(текст)Ходорковского.

[Онотолег]

noname

и не стал бежать как Березовский или Абрамович

Березовский - сбежал, и уже после его бегства в его адрес стали предъявлять претензии, уже после того как он в Испании, или в Англии получил убежище..... Абрамович никуда кстати не бежал, он как был губернатором Чукотки, так и остаётся, в России бывает регулярно (в перерывах между мачами ЧЕЛСИ)

Ходорковский, меня поразила его мужественость, он знал заранее что его арестуют

кстати, а Вы не знаете, МХ в тюрьме чернильницу из хреба не лепил, молоком не писал, а при приходе в камеру надзирателей - быстро кушал????? прям дедушка Ленин в миниатюре!!!

[Martini]

u.gagarin.

и всем остальным:

Пресс-центр МБХ

 

ROCK

такие как ты, всегда в России существовали - зубоскалили, когда власти лютовали.

время придет, посмотрим, как зубоскалить будешь...

[Любопытный]

Martini

А что-то я на этом сайте noname не нашёл...

Странно...

И ещё хочу спросить о времени, которое придёт...

Когда придёт?

И с кем?

[Онотолег]

Martini

типа - наши к власти придут, хлебушка ещё попросишь?