Нац. вопрос.

[RADOЧKA]

Я этих стриженных до смерти боюсь и несмотря на мой богатый опты общения с насильниками и грабителями, с ними я совершенно не знаю как себя с ними вести

[exit1367]

Радочка тебе свой телефон дать, я тут на днях постригся, пока ещё стриженный.

 

а на счёт опыта_--может расскажешь, и у нас опыт хотябы теоретический появится.

[5iy]

exit1367 кто тебя насиловать будет? а тем более грабить..

[kristina]

RADOЧKA, Пусть тебя особо это не напрягает…

Не этим стриженным проблемы в нашей стране решать.

Патриот своей страны - это тот человек, который делает добро другим людям, которые живут в твоей же стране, без разницы какой национальности.

Россия - это дружная страна - это главное отличие от других стран.

Лучше бы они работали, деньги зарабатывали.

Я не думаю, что их родители хотели бы видеть их такими, они не для этого их воспитывали.

Мне кажется они ещё молодые, жизни толком не знают или не понимают, что если нет ни воображения ни талантов, легче всего стать националистом...

[Наблюдатель]

Если раз хотя бы в жизни доводилось вам бывать русским человеком, вы, конечно же, помните это ни с чем не сравнимое ощущение. Зубы выбиты, голова нечесана, руки растут из ****, ноги по локоть в непролазном ****, денег нету ни черта, дети – негодяи неблагодарные, друзья – сволочи, слова доброго не услышишь, будущее – ошибка, прошлое – заблуждение, а ветерок такой теплый, ласковый, а рассвет такой сказочный, розовый, и лежишь ты, пряник недоеденный, посреди пустого стола мироздания и думаешь тихо про себя: «Родина моя ненаглядная, как же прекрасна ты у меня! Как же счастлив я, будучи у тебя!» Конечно же, это незабываемые мгновения.

 

Особенная их прелесть заключается в том, что сделаться по-настоящему русским может совершенно любой человек, хотя бы даже и казах, или татарин, или негр. Чем-то это похоже на то, как любой желающий может стать американцем. Только для того чтобы записаться в американцы, нужно стоять в очереди, есть землю, клясться на долларе и в результате рано или поздно все-таки попасть в состав компота из сухофруктов – набора жестких фиников, изюмов и дичков, запаренных кипятком капитализма. А для того чтобы сделаться истинно русским, никакого даже и желания не требуется. Русские ведь – народ стихийный, паюсный, поэтому не нужно ни паспорта, ни исторического наследия, ни веры, ни целенаправленного полового акта. Все происходит как-то само собой, внезапно, ибо настоящие русские – не результат сложной эволюции, смены мезозоя кайнозоем под трепет балалайки, а следствие болезненного озарения, проще говоря, сотрясения головного мозга. Например, я совершенно убежден: если об голову какого-нибудь казаха/татарина/негра бить кирпичи, лечить его водкой, жалеть и петь ему песню «Мне малым-мало спалось», он либо обидится, либо через неделю сделается таким русским, что, встречая его у подъезда, вы будете говорить:

 

– Здорово, Афанасий! Как жена, как дети?

 

А он будет отвечать:

 

– Да пошел ты в ****у, Аполлон. И без тебя тошно.

 

Вообще сотрясение головного мозга – настолько чудесное состояние, что способно совершенно видоизменять мир, делать зыбкими границы материального и духовного, превращать **** в пулю, а пулю – в мысль. К тому же при внезапном повреждении ума окружающая природа приобретает некоторую вселенскую загадочность, а акт общения с нею – силу заклинания. Кушпель-пушпель-три-рубля-кукиш-пупиш-тра-ля-ля! Становятся видны пугающие знаки – хорошие и плохие.

 

Однако отличить одни от других в таком состоянии практически нереально. Не случайно же русскими инь и янь служит один и тот же предмет – топор. Им можно, как говорится, и мон-плезир из дров натесать, и старушку по голове приголубить. От сотрясения из человека также часто выходит песня. Долгая, протяжная – не то радость, не то вой. Движения его приобретают пластичность и необязательность: хотел сделать что-нибудь путное, а получился только хоровод. Наконец, очень беспокоят окружающие люди, в особенности незнакомые. От этого, кстати, символами подлинно русского гостеприимства издавна являются хлеб и соль – лакомство, в сущности, трудное, тюремное.

 

Но самым, конечно, прекрасным последствием внезапного помутнения головного мозга служат мучительные вопросы, которые русский человек обычно задает себе сам и сам же на них не может ответить. Ну как, к примеру, выяснить, кто виноват? Медицинский факт: ударенный ум не помнит ни обстоятельств удара, ни их последствий. Следовательно, не виноват никто. Или сразу все. Или кто угодно. Другой пример: вопрос «что делать?». Следует ли истязать себя познанием, если дураку ясно: делать нельзя ничего. Постельный режим. Покой. Максимальное потрясение – душ Шарко и макраме. Однако именно из-за того, что русскому человеку категорически противопоказаны любые виды деятельности, он берется за все что угодно, после чего умирает в мучениях и славе. К великому счастью, это не приносит никаких конкретных результатов.

 

Единственное, пожалуй, преимущество от жизни на свете русских людей – это их колоссальное превосходство над другими народами мира. Все дело в том, что другие народы какие-то уж больно умные. И в этом их очевидная слабость. Мозг ведь, как известно, нужен только для координации движений, не более того. Чтобы правильно набрать телефон, попасть в трусы и вынести мусор. Плюс, разумеется, накопить несколько полезных сведений – как зовут маму, как пишется «пиво» и как пройти в библиотеку. То есть ум, умность – забавы вовсе не самоценные, а скорее вспомогательные, приспособленческие. Вот что действительно имеет значение – так это звериная сила, инстинкт, убеждение, воля. И здесь русский человек не имеет себе равных на планете.

 

Он может удариться оземь и обернуться утицей. Сегодня быть фиалкой нежной, а завтра стать зайцем с рогами. Он может реветь, как буйвол. Грызть, как белка. Биться башкой, как дятел. Не иметь денег, но посмотреть так, что рублем одарит. Махнуть левой рукой – и чего изволите. Махнуть правой и домой пойти. И там, лежа с выбитыми зубами и руками, растущими задом наперед, думать, ненавидя весь свет: «Родина моя ненаглядная, как же прекрасна ты у меня! Как же счастлив я, будучи у тебя!»

 

И на этом, пожалуй, помолясь, и закончим мы нелегальную перепись населения родины нашей. И поставим в истории этой точку. Ибо что же еще-то сказать?