Guber30

История России с древности до наших дней.

Рекомендуемые сообщения

Стрелец, к чему эта информация? Все народы СССР принимали участие в ВОВ. Никто не сомневается. А под Ржевом у меня дед погиб, русский. Деревня известна, но в списках братской могилы не значится. Вот так.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты
Все народы СССР принимали участие в ВОВ. Никто не сомневается

Эх, если бы так было... Ещё как сомневаются. Разве на нашем Форуме мало оскорблений в адрес казахов? А многие читали "Волоколамское шоссе" Бека? Если бы знали - относились бы с уважением к этому храброму и благородному народу. Хотя совсем тупых нацистов не переубедить, но их - меньшинство, но влияние на людей они оказывают.

На предыдущих страницах была инфа о Калмыках в истории России, об их вкладе в Победы над Речью Посполитой и над Наполеоном.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

И ещё об операции "Марс"

Некоторые литераторы утверждают, что осенью 1942 года именно "Марс", а не "Уран" (то есть контрнаступление под Сталинградом) был главной оперцией. Но вот свидетельство Павла Судоплатова из его книги "Спецслужбы. Победа в тайной войне", написанной им незадолго до смерти.

"Дезинформация порой имела стратегическое значение. Так, 4 Ноября 1942 года "Гейне-Макс" сообщил, что Красная Армия нанесёт немцам удар 15 Ноября не под Сталинградом, а на Северном Кавказе и под Ржевом. Немцы ждали удара под Ржевом и отразили его. Зато окружение группировки Паулюса под Сталинградом явилось для них полной неожиданностью.

Не подозревавший об этой радиоигре Жуков заплатил дорогую цену - в наступлении под Ржевом полегли тысячи и тысячи наших солдат, находившихся под его командованием. В мемуарах он признаёт, что исход операции был неудовлетворительным. Но он так никогда и не узнал, что немцы были предупреждены о нашем наступлении на ржевском направлении, потому бросили туда такое количество войск". (Издание 2005 года, страницы 320-321.)

А этих войск так не хватило немцам под Сталинградом! Выходит, те, кто считают именно Ржев главной операцией, попадают в ту же ловушку, в которую тогда попали немцы. Конечно, хреново, что Жукову не сообщили об этой радиоигре, можно было бы Таких потерь и избежать.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Астраханские Святые

Кирилл Астраханский

Царь Иоанн Васильевич с благословения митрополита Филиппа посылает игумена Кирилла в Астрахань, поручая ему устроить здесь "Николы Чудотворца монастырь общий (общежительный), забирать монахов и суд весь производить над мирскими людьми".В 1568 году игумен Кирилл из Казани речным караваном отправился в Астрахань. В Казани им на его собственные средства для монастырского строения были закуплены лес, бревна, доски, лубье и тес, а также всевозможная церковная утварь: иконы, книги, ризы и стихари. Прибытие в Астрахань игумена Кирилла было торжественным. На пристани он был встречен как царский посланец Астраханским воеводой князем Василием Ивановичем Барбашиным, с дьяками и приказными людьми. Крестным ходом, неся впереди образ Владимирской Божьей Матери, они отправились в Кремль. Здесь игумен Кирилл отслужил молебен и водрузил крест, ознаменовав им место для церкви во имя Сретения иконы Владимирской Божией Матери, которая была построена в том же году. Этот деревянный храм стал Астраханским собором. Здесь же была установлена икона Владимирской Божией Матери, которая была перенесена в новый собор в честь Успения Божией Матери, построенный в конце 16-го века. В тот же день после водружения креста игумен Кирилл освятил место для будущего монастыря во имя Николая Чудотворца. В скором времени им были построены "церковь Николая Чудотворца и трапеза с шушею (шатром) да двенадцать келий и службы всем поделал, построил монастырскую ограду около монастыря".

Если Государь и питал великое усердие к своему богомолью и глубокое уважение к преподобному игумену Кириллу, то не таким было отношение к нему и основанному им монастырю астраханских воевод. Что цари жаловали, они старались сокращать, даже вовсе не давать. Астраханские власти, обезумевшие от безнаказанности своего воровства, полагаясь на великую дальность Астрахани от Москвы и от царского глаза, всячески тиранили монастырскую братию и слуг и даже самого игумена Кирилла. Они придумывали всевозможные изветы на них с целью выжать из них как можно больше денег. Видимо, лукавый демон вселил в их сердца безумную мысль о якобы огромных богатствах, хранившихся у игумена Кирилла. Невозможно человеческим разумом представить, что монастырь, не имея ничего, полностью ими обобранный строился и укреплялся не по дням, а по часам. Игумен готов был терпеть, когда поносили его, когда волочили на неправый суд его братию и слуг, но когда бесчинники врывались в храм и "волочили от пения, от литургии Божьей", т.е. когда они покушались на самую святую службу Божию - он стерпеть не мог. Он пишет царю о бесчинствах астраханских властей, и царь великомилостивый, по великой любви своей к Божьему строению, выполнил его прошения, не дав его в обиду.

 

Спасение Астрахани от турецкого нашествия.

Несмотря на все искушения, чинимые от мирских властей и подстрекаемых ими астраханских жильцов, духовный авторитет Троицкого монастыря и самого игумена Кирилла рос и укреплялся. Несомненно, способствовало этому и одно важное событие, происшедшее вскоре после прибытия в Астрахань преподобного Кирилла в 1568 году. Весть о его приезде и о построении им монастыря и многих храмов в скором времени дошла до самаго лютого ненавистника христиан - турецкого султана Селима. Он, невыразимо возмущенный этим, считая Астраханское царство своей вотчиной, приказал своему наместнику в Кафе (ныне это Феодосия в Крыму) Касиму изгнать русских из Астрахани. Весной 1569 года в Кафу пришло семнадцатитысячное турецкое войско. Оно соединилось с крымским ханом Давлет-Гиреем, ведшим пятьдесят тысяч своих татар, и выступило походом на Астрахань. Казалось, участь Астрахани была заранее предрешена. Для покорения этого незначительного города была выслана отборная турецкая рать, состоявшая из султанской гвардии - янычар. Это войско плыло на пятисот каторгах (галерах), на которые были погружены и страшные осадные орудия.

 

В Московском государстве не ожидали этого нападения османов. Когда турецкий флот вошел в устье Дона и направился вверх по течению, минуя земли донского казачества, у русских была вернейшая возможность расправиться с врагами. Имевшиеся на берегах Дона природные укрепления, пригодные для засад, и мели, тормозившие движение судов, могли сыграть с турками злую шутку. Даже немногочисленный отряд не более двух тысяч человек, затаившись в таком укреплении, мог неожиданно напасть на турок и полностью уничтожить их армаду. Захватчики сами это прекрасно понимали и с тревогой смотрели по сторонам. Но ни казаки, ни русские ратники не встретились на их пути. Берега Дона были пустынны. Но удачное начало похода для турок не стало залогом удачного продолжения. Достигнув излучины Дона у Переволоки, турки попытались было переправить суда в Волгу. Они поставили их на колеса, но колеса не выдержали их тяжести. Безумной была и затея паши Касима прорыть канал из Дона в Волгу, уже вскоре отброшенная. Недовольная всеми этими неудачами, взбунтовалась и повернула назад отборная султанская конница. Лишь прибытие в лагерь турок астраханских татар - перебежчиков остановило их намерение прекратить поход. Ободренный известием, что в Астрахани очень маленький гарнизон и надеясь на поддержку местных татар, паша Касим отослал суда обратно и посуху отправился в низовье Волги. Второго сентября турецкая рать подошла к городу, разбив стан на Шареном бугре (бывшая старая Астрахань). Но из-за того, что осадные орудия были отправлены назад вместе с судами, штурмовать город не было никакой возможности. Паша Касим начал осаду города, решив взять измором его жителей.

 

Очень тяжелым было положение защитников города. Они не ведали, когда можно ждать помощи из Москвы. Им приходилось полагаться только на свои силы и готовиться к тяжелой и продолжительной осаде. Мудрое и ласковое слово игумена Кирилла тут было как нельзя кстати. Трудно сказать, выстояли бы защитники города без его поддержки. Не очень полагались Астраханские воеводы и стрельцы на дружелюбие кочевавших близ города ногаев и особенно татар, живших в городе, из числа которых и были перебежчики к паше Касиму. Защитники очень боялись от них измены. Вот тут-то и стал игумен Кирилл той связующей нитью, объединившей жителей города, независимо от того, кто они были - христиане или мусульмане. С самого своего приезда в Астрахань он с одинаковой душевной щедростью привечал и тех, и других, на примере показывая действенную силу учения Христова о доброте, любви и милосердии. Мусульмане прониклись к нему искренним доверием и полюбили его, как будто он был человеком их веры. Столь сильно вошли дела его в их память, что еще в прошлом столетии ходили среди них предания о святом старце Кара Дауде - так называли они игумена Кирилла, сравнивая его с почитаемым мусульманами библейским царем и пророком Давидом (Даудом), а черным (Кара ) они называли его из-за монашеского одеяния. С этих пор и иссякла вражда между жившими в Астрахани русскими и татарами, и стали жить они в мире и согласии. И до сего времени, благодаря молитвам преподобного Кирилла мир и согласие не покидали астраханскую землю.

 

Много сделал игумен Кирилл для отведения грозы турецкой от стен астраханских. Видя смятение и страх в рядах защитников Астрахани, игумен Кирилл, затворившись в келии, долго молился перед чудотворной иконой Владимирской, взывая к Владычице Мира о спасении города, находящегося под ее покровом. Спустя неделю строгого поста и непрестанной молитвы Богородица вразумила игумена, как спасти город. Кирилл позвал к себе своего служку, доверенного монаха, и сокровенно поведал ему о своем желании послать в стан турок верного человека, чтобы распустить среди них слух о приближении большого царского войска. Монах сразу вызвался пойти на такое дело и, благословленный игуменом, отправился помолиться в своей келье, чтобы утром, исповедовавшись и причастившись Святых Таин, быть готовым к столь важному и опасному делу. Вывести служку из города согласился келарь Никольской церкви Арсений. Утром, как только они выбрались за стены Кремля, так сразу попали в руки татарскому разъезду. Вечером их доставили в турецкий стан, приковав вместе к пушке. К той же самой пушке был прикован и царский посол Семен Мальцев. Он был отправлен с царской грамотой к ногаям, но по дороге был захвачен в плен азовскими татарами. С самого начала похода он был гребцом на одной из турецких каторг (галере). После же оставления судов на Дону он был прикован к пушке и в таком положении провел весь путь к Астрахани. То, что посланный игуменом Кириллом служка и Семен Мальцев оказались прикованными к одной пушке, было проявлением несомненного промысла Божьего, явленного по молитвам преподобного Кирилла. Семен Мальцев и сам перед этим постоянно смущал турок своими разговорами о большой силе приближающегося русского войска, о неприступности астраханских укреплений и многочисленности астраханского гарнизона. Эти слухи приводили турок в сильное уныние - они и так не очень хотели зимовать здесь, в холодных астраханских степях. И вот ко всему этому в их стане появился монах, заявивший, что "скоро в Астрахань прибудет большое русское войско, под предводительством брата царя, Владимира Андреевича Старицкого, и что с ним плывет на судах тридцатитысячная рать, а полем идет стотысячное войско и с ними будут ногаи, к тому же Кизилбашский (персидский) шах прислал к нашему царю бить челом, чтобы вместе выступать на турецкого султана. И вот уже сам шах с ратью выступил на Астрахань и будет тут вскорости". Эти рассказы монаха совсем выбили турок из колеи. Они начали роптать. Достаточно было одной искры, чтобы разжечь костер паники. На следующую ночь туркам дали знать о приближении большого каравана судов с ратными людьми, посланного на помощь астраханцам. Турки перепугались не на шутку - не это ли то самое войско, о котором говорил астраханский инок? Из степи прискакали несколько ногаев и с ужасом возвестили, что русские перехватали всех ногаев, перешедших на турецкую сторону, что ратников идет несметное множество и что все около Астрахани уже трепещет от имени Московского царя - единого под солнцем грозы басурман. Турецкое войско взбунтовалось и вышло из повиновения у паши Касима. Паше спешно пришлось сжечь свои деревянные укрепления и бежать вместе с крымским ханом из Астрахани. Не знал Касим и все его войско, что испугались они не огромной русской рати, так и не успевшей выступить из Казани, а лишь малого отряда стрельцов под предводительством воеводы - князя Петра Серебряного, посланного с провиантом и оружием на помощь осажденным астраханцам. Турки же, подгоняемые каким-то невидимым врагом, в ужасе бросились бежать напрямик через безводные степи. Немногим из них повезло дойти до Азова. Верные союзники русских - ногаи и черкесы - постарались на славу. А те, кто дошли, погибли в страшном пожаре, происшедшем от поджога донскими казаками пороховых погребов на Азове. Так бесславно закончился турецкий поход 1569 года. По молитвам преподобного Кирилла и по заступничеству Божией Матери Астрахань была избавлена от большой беды.

 

Кончина преподобного Кирилла.

Всего восемь лет продолжалась деятельность святого игумена Кирилла в Астрахани, но как много он успел сделать! Устроение Троицкого монастыря и храмов города, усмирение местного татарского населения и, наконец, укрепление в душах православных астраханцев того духа Божьей благодати, которая животворит, изводит из тьмы страстей, пагубных суеверий и еретического злосмрадия. Помня заветы своего духовного наставника, преподобного Антония, игумен Кирилл старался постоянно пребывать в "умной молитве", уча тому же своих учеников - монахов Троицкого монастыря. Он хотел, чтобы не угасла искра, принесенная святыми отцами со Святой горы Афон и духовно утвержденная на Руси великим учителем Северной Фиваиды - преподобным Сергием Радонежским и его учениками. Также, как и преподобный Антоний, Кирилл скорбел о тяготах игуменства, связанных с насущными заботами по устройству монастыря. Так же, как старец Антоний, он, любя безмолвие и созерцание, стремился к уединению в пустыне. Не для того ли преподобный Кирилл выбрал дикое и унылое место на учуге Чурка, на Высокой горе, где он уединялся не раз, прячась от мирской суеты. Не для того ли он поставил здесь, на Чурке, часовенку, а позже и маленькую церквушечку, о чем повествуется в монастырском предании. Тем самым он освятил это забытое людьми, но возлюбленное Богом место, ставшее затем самым замечательным монастырем на земле Астраханской. Спустя три столетия после блаженной кончины преподобного Кирилла здесь вновь вспыхнула Божья искра "умного делания", таившаяся в глубинах Высокой горы.

 

Игумен Кирилл был для нашей астраханской земли поистине солнцем (как и переводится с персидского языка его имя), осветившем безжизненную и мрачную астраханскую пустыню, побудив ее к духовной жизни, оросив теплым светом Божественной проповеди. Вести о его духовных подвигах быстро разнеслись по окраинам земли Русской, заставляя многих с благоговением поизносить имя преподобного старца. В самих златоглавых царских чертогах о игумене Кирилле говорили не иначе как с большим почтением. Благочестивый царь Иоанн Васильевич и так питавший к старцу великое уважение и любя его не меньше чем преподобного Антония Сийского, за все его великие труды по утверждению христианства на земле Астраханской пообещал игумену посетить с поломничеством основанный им Троицкий монастырь. Желанию Государя помешали осуществиться многотрудная война и последовавшая вскоре кончина преподобного Кирилла.

 

Завершающим делом земной жизни игумена Кирилла стало освящение в устроенном им монастыре соборного храма в честь Живоначальной Троицы 26 июля 1576 года. Неслучайно, что и сама блаженная к ончина его произошла в том же году, вскоре после освящения соборного храма. Преподобный Кирилл мирно предал дух свой Господу, окруженный своими учениками - верными продолжателями его богодухновенного дела. Он был погребен у южной стены Троицкого монастыря, возле Братской трапезы. Первоначально его могила не была отмечена никаким пышным убранством, но лишь обычным православным крестом. Вскоре рядом с игуменом Кириллом после своей кончины 25 августа 1584 года был погребен его преемник в управлении монастырем, игумен Ферапонт. Он также славно потрудился по устроению обители, ревностно поддерживая порядки и начинания своего предшественника. Возможно, игумен Ферапонт был одним из учеников преподобного Кирилла, прибывших с ним в Астрахань. Без сомнения, старец Ферапонт очень любил и почитал преподобного, и поэтому благословил похоронить себя рядом с ним. Других захоронений рядом с могилой игумена Кирилла, вплоть до 18-го века, мы не знаем.

Подробнее ЗДЕСЬ

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Ушкуйники - Новгородские пираты на Волге

Ушкуйники, новгородская вольница, отправлявшаяся на завоевания по рекам на ушкуях и насадах, далеко проникали на Север и Восток, много содействуя расширению торговли и колоний Новгорода; ими основаны поселения по Северной Двине, Волге, Каме и Вятке. Это были профессиональные бойцы, умело действовавшие как в пешем, так и в конном строю и имевшие первоклассное по тем временам доспехи и вооружение - кольчуги или байраны (боданы - кольчуги из плоских, рубленных из стального листа, колец), панцири (в том числе композитные (бахтерцы), в которых в кольчужное плетение вплетались стальные пластины), копья, мечи, сабли (причем саблям отдавали предпочтение), луки и арбалеты как носимые, так и стационарные, стрелявшие тяжелыми стальными стрелами - болтами. Оружием и деньгами ушкуйников снабжали богатые новгородские бояре и купцы, причем не безвозмездно - вернувшись, "охочий люд" щедро делился добычей.

Так новгородские "олигархи" избавлялись от голытьбы, дабы сия не склонялась к бунтам. Для мирных людей, как татар, так и русских, эти новгородские разбойники были настоящим бедствием.

Самый свирепый набег новгородских ушкуйников на Поволжье происходил в 1375 году. Отряд в полторы тысячи человек (или в две тысячи по Костомарову) на семидесяти ушкуях под началом воевод Прокопа и Смолянина (или Смольнянина, вероятно выходца из Смоленска) явились под Костромой. Эта шайка состояла не из одних только новгородцев, но еще более из заволочан. Они приплыли рекою Костромою на Волгу, к городу Костроме. Костромичи, зная, чего можно ожидать от таких гостей, вышли против них с оружием; было костромичей пять тысяч; воеводою у них был Плещеев. Новгородцы сошли на берег и как только поняли, что костромичи встречают их не добром, то разделились на двое. Одна половина пошла прямо на костромичей, а другая зашла им в тыл, через кусты можжевельника (или через лес по Соловьеву). Они разом ударили на костромичей, - и спереди, и сзади. Воевода Плещеев первый оставил рать и убежал в Кострому: за ним все пустились врассыпную. Новгородцы некоторых вдогонку убили, других повязали; третьи успели скрыться в лесу. Тогда ушкуйники вошли в беззащитную Кострому, простояли там неделю и ограбили ее до конца: они брали все, что им попадалось под руки; не оставляли даже того, чего не могли брать с собою; взяли только то, что было подороже, остальное сожгли.

 

Отдохнув пару недель в Костроме, ушкуйники двинулись вниз по Волге. Ограбивши и зажегши Нижний Новгород, они повернули в Каму и, помедливши здесь некоторое время, вошли в Волгу. Уже по традиции они нанесли "визит" в города Болгар и Сарай. Причем правители Болгара, наученные горьким опытом, откупились большой данью, здесь ушкуйники продали в рабство русских женщин и девушек, плененных в Костроме и Нижнем, и поплыли в насадах по Волге вниз, к Сараю (Сарай-Берке). Ханская столица Сараи была взята штурмом и разграблена. Конец этих пиратов весьма оригинален.

 

Когда ушкуйники подошли к устью Волги, их встретил хан Салгей (Салчей или Сапачи), правивший Хазтороканью (Астраханью), немедленно заплатил дань, затребованную Прокопом, и "начать ухищрять их лестью и многу честь и кормы даящи им". Новгородцы "начаша упиватися и быша пияни, аки мертви", то есть накирялись до потери сознания... Ночью астраханский отряд напал на лагерь ушкуйников, и новгородцы все до единого были истреблены. Так погибли Прокоп, Смолянин и их дружина, лишь немногие удальцы вернулись на Русь. Это было самое большое поражение ушкуйников.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Астраханские Святые

Феодосий Астраханский

АРХИЕПИСКОП АСТРАХАНСКИЙ И ТЕРСКИЙ

Святитель Феодосий родом был из Ярославской земли, села Яковлевского (веси Яковлевской) отстоящей от самого града Ярославля, за рекой Волгой, в трех поприщах. Родителей его звали Харитон и Мария. Отец его был священником того же села Яковлевского и служил в церкви носящей имя святого апостола Иакова брата Божия. Назвали сына Федот. Когда подошёл возраст отрока Феодота, родители отдали его в научение грамоте в город Ярославль, в одну из церковных школ, существовавших тогда при архиерейских домах или монастырях. Вероятнее всего он попал в Ярославский Спасо-Преображенский монастырь, служивший тогда и архиерейским подворьем для архиепископов Ростовских и Ярославских. Отрок Феодот приступил к учёбе. Учение его продолжалось до двадцати лет, когда он вполне постиг духовную науку и приуготовил себя к духовному поприщу. По благословению родителей он женится. По прошествию некоторого времени, видя его прилежание к церковному служению и молитве, архиепископ Никандр рукополагает его в сан иерея в церкви святых страстотерпцев князей Бориса и Глеба, в городе Ярославле. Шесть лет он пребывал во иерействе до смерти своей супруги, и после её погребения, на третий день, будущий святитель ничуть не медля уходит в монастырь Пречистые Богородицы на Толге, отстоящий от града Ярославля на шесть поприщ и постригается здесь в иноческий образ с наречением ему имени Феодосии. По произволению Божиему новое его имя оказалось по смыслу синонимом прежнему - Богом данный.

Братия монастыря, видя его не показное благочестие и рвение о службе Божией, полюбила нового насельника обители, и как скоро освободилось место игумена сего монастыря, слезно просила архиепископа Никандра, поставить им в игумена, ни кого-либо иного, а именно священноинока Феодосия. Он строит новый каменный храм обители: "постави церковь каменну и украси ее как невесту Христову всякими лепотами". Возможно это был теплый двухэтажный храм, в честь Толгской иконы Божией Матери. По свидетельству монастырских летописцев, храм уже существовал в начале XVI1-го столетия. Около монастыря он "ископа пруды и древеса (рощу) насади," возможно это была та самая кедровая роща, которой восхищалась императрица Екатерина II во время своей поездки в монастырь в 1783 году. Двадцать пять лет игуменствовал во обители игумен Феодосии постоянно "прилежа о церковных и монастырских исправлениях". Слух о его трудах и благочестивой жизни дошел и до Москвы - до благочестивейшего Государя царя Федора Иоанновича и до первого Российского патриарха Иова.

 

Избранный в 1589 году на патриаршество Иов сразу же обратил внимание на неустроенность в духовных делах на Астраханской земле. Из-за удаленности и малочисленности православного населения астраханский край не имел своего архиерея и подчинялся, по-видимому, лично московским митрополитам. Первыми духовными лицами в городе были игумены Троицкого монастыря, начиная с Кирилла, присланного в 1568 году, по благословению царя Иоанна Васильевича Грозного и святителя Филиппа митрополита Московского. Так продолжалось до 1589 года. На соборе, избравшем первого патриарха, Астрахань была подчинена в духовном отношении Казанской епархии, и митрополит Казанский стал именоваться и Астраханским. Казанским архиереям с этого времени поручалось духовно опекать астраханские земли, посылать сюда священно служителей, заботиться об устроении новых храмов и монастырей. Но, несмотря на это, Астрахань и после 1589 года по духовным делам сносилась не с Казанью, а с Москвою и другими близлежащими городами - Пензою, Рязанью - и оттуда получала себе духовных пастырей. Трудно объяснить, почему возникло такое двойственное положение. Возможно, оно вытекало из особого положения Астрахани, как духовной сестры Москвы, о чём будет сказано ниже, или из особого положения игуменов Троицкого монастыря. Еще царь Иоанн Васильевич, посылая игумена Кирилла в Астрахань, повелел ему "суд весь производить над мирскими людьми", то есть не только над монахами Троицкого монастыря, а над всеми священнослужителями и мирским православным населением города. Это явные привилегии духовных правителей - епископов. Конечно, это только предположение, но исторические свидетельства подтверждают большие полномочия игуменов Астраханского Троицкого монастыря.

 

Как бы то ни было, но Патриарх Иов был более озабочен устроением самостоятельной Астраханской епархии, чем упрочением здесь влияния Казанских архиереев. С этой целью и был вызван к патриарху игумен Феодосий и "изволением самодержавнейшего Государя царя и великого князя всея России Федора Иоанновича, наипаче же по благословению первопрестольника святейшего Иова, патриарха Московского и всея России, посылался во град Астрахань во игумена в Троицкий монастырь и повелено ему в том граде Астрахани построить соборную церковь". Само поручение новому игумену строить соборный храм в городе, подчинённом другой епархии, звучит ясно и значительно, как первый шаг к учреждению в Астрахани самостоятельной епархии. Игумен Феодосии неслучайно был выбран для этого важного дела - по мысли царя и патриарха он и должен был стать первым Астраханским епископом, яко имевший образ истинного пастыря духовного. Время прибытия его в Астрахань с достоверностью установить очень сложно. По одним источникам он был послан в Астрахань в 1589 году, и утверждение его игуменом Троицкого монастыря состоялось вскоре после собора, избравшего патриарха. Но по документам Троицкой обители в 1593 году ее игуменом значится Пимен, что подтверждала и надпись на кресте-мощевике долгое время хранившемся в монастырском соборе. Феодосий, вероятнее всего прибыл в Астрахань не позднее 1594 года, что подтверждается другими косвенными данными.

 

Наипервейшею его задачею было устроение нового соборного храма города Астрахани в честь Успения Божией Матери. До сего времени соборным считался деревянный храм в честь Сретения Владимирской иконы Пресвятой Богородицы, построенный в 1568 году игуменом Кириллом. В храме этом хранилась Владимерская икона Божией Матери, даннная в благословение граду Астрахани царём Иоанном Васильевичем и являвшейся точной копией с чудотворного образа находившегося в Москве в Успенском соборе. Сим царским даром Астрахань и астраханская земля сознательно посвящались Пречистой Владычице Богородице, которая, по мнению Государя и святых митрополитов Московских: Макария и Филиппа издревле находилась под её святым покровом. Астрахань во всех оффициальных документах второй половины XVI1 века именовалась Домом Пресвятой Богородицы. В этом она уподоблялась столичному граду Москве, именовавшемуся так ещё с XIV века. Такое сопоставление было не случайным. Астраханское царство после покорения его в 1556 году русскими войсками, привязывалось и духовными и политическими узами к Московскому государству. Главное, что Астрахань становилась младшей сестрой Москвы. Даже Астраханский кремль строился по образцу кремля Московского. План на его построение утверждался самим царём Федором Иоанновичем: по его повелению на месте старых домов и стен прежнего города, ставилось восемь башен: в опасных местах большие, в остальных малые; с восточной стороны сооружалась башня и выше и шире других для удобности проезда. Работы по строительству Кремля начались в 1589 году. Но кроме плана гражданского, существовал и план строительства духовного. В первую очередь это соборный храм. Новое наименование его - в честь Успения Божией Матери, - несомненно связано с главным храмом Москвы - Кремлёвским Успенским собором. Строительство его было неотделимо от строительства самого Кремля и становилось, по своей сути духовным его завершением - венцом. Посему когда игумен Феодосий прибыл в Астрахань, он нашёл здесь и строителей для своего нового детища. Общеизвестно что руководили строительством Кремля особо назначенные воеводы - градодельцы Михаил Иванович Вельяминов, Григорий Овцин и дьяк Дей Губастый. Но об их участии в строительстве Успенского собора, мало где упоминается. Хотя это само собой разумеющийся факт. Даже материал для строительства использовался один и тот же - из развалин столицы Золотой Орды Сарая, где ныне село Селитреное. Успенский храм строился на месте нынешнего собора, в крипте которого ещё видны следы от фундамента первого храма.

 

Второй важной задачей для игумена Феодосия было обустройство Троицкого монастыря. Сей монастырь, основанный игуменом Кириллом в 1568 году был полностью выстроен из дерева и к началу девяностых годов XVI века многие постройки обители сильно обветшали, требуя обновления. Особенно это касалось соборного монастырского храма в честь Живоначальной Троицы. Феодосий решает выстроить новый храм, по примеру Успенского - в камне. Вероятнее всего, что воеводы-градодельцы строившие Кремль и Успенский собор, показали своё умение и в построении Троицкого храма.

 

Имея великое усердие к Божьему строению, игумен Феодосий, как пчела, без устали трудился над благоукрашением вверенной ему обители. Число иноков ко времени его прибытия в Астрахань, по сравнению с первоначальным - 25 человек, возросло до 55 человек. Келии, устроенные ещё преподобным Кириллом, уже не вмещали такого числа монахов. Их Феодосий начал перестраивать. Возводится новая каменная трапеза в одной связи с Введенским храмом, а под нею хлебня и тёплый погреб, встраивались новые хозяйственные службы, как на территории самого монастыря, так и вне его. Обитель обзаводится собственной пристанью, вблизи Никольских ворот. Далее, вне Кремля, ближе к татарской слободе, монастырю жалуется место под сад, где братия выращивала овощи, там же высаживались плодовые деревья и виноград. Ещё при игумене Иосифе, обители было даровано право, беспошлинно сгребать соль с Мочаговского озера. Монастырские трудники грузили соль на подводы и возили на пристань для продажи на монастырский обиход. Особо важным для обители б ыл рыбный промысел. На учугах устраивались монастырские посёлки где временные, а где и постоянные. На учуге Чурка ещё игумен Кирилл построил храм в честь святителя Николая Чудотворца. Феодосий ставит часовню,а возможно и храм на учуге Иванчуг, в честь Живоначальной Троицы.

 

Во время страшного пожара весною 1599 года, когда выгорел весь острог (Белый город) и под угрозой уничтожения пламенем находился весь Кремль с Троицким монастырём, игумен Феодосий устроил моление перед Владимирскою иконою Богородицы, и Владычица милостиво снизошла к молитвам своих преданных чад. Она умолила Сына Своего, Господа нашего Иисуса Христа, и Он послал преподобного игумена Кирилла, молитвою своей и благословением укротившего огонь. Это чудесное знамение видела жена воеводы князя Иоанна Васильевича Сицкого. Воевода по просьбе жены устроил на могиле святого игумена деревянную часовню, дверями на восток, в знак укрощения им огненной стихии на востоке. Эта часовня была торжественно освящена игуменом Феодосием и с тех пор стали служить на могиле преподобного паннихиды.

 

Особое усердие к Пречистой Владычице Богородице выражалось у Феодосия в устроении Ея Дома - Успенского собора. Вот где проявилось всё его рвение к благоукрашению храмов. Особенно после памятного пожара, когда собор чудом был сохранён от огня. В Успенский храм переносится и Владимирская икона Божией Матери, как первейшая святыня града Астрахани. Во славу Пресвятой Богородицы игумен начинает строить новую церковь в Троицком монастыре, в честь Ея Введения во храм. Храм строился каменный, тёплый, большой вместо прежнего деревянного, устроенного игуменом Кириллом. По этому великому почитанию Божией Матери и обитель в оффициальных документах того времени стала именоваться "монастырём Живоначальной Троицы и Введения Пречистой Богородицы".

 

Кроме забот, связанных с Троицким монастырём и строительством Успенского собора, перед игуменом Феодосием встало ещё много дел, напрямую не связанных с его полномочиями. Так получилось по промыслу Божиему, что ему и, не будучи ещё епископом, пришлось задолго до своего святительства, выполнять задачи присущие только архиерею. В первую очередь это связано со строительством в Астрахани Спасо-Преображенского монастыря. Царская грамота, на учреждение этого монастыря, была выдана уже давно, ещё в царствование Иоанна Васильевича Грозного. У историка Карамзина в томе девятом его "Истории Государства Российского" под годом 1578 читаем, что на вопрос послов крымского хана Магмет-Гирея об Астрахани в Москве отвечали: "оружие и вера навеки утвердили Астрахань за Россиею; что там уже воздвигнуты храмы Бога христианского, основаны монастыри, живут коренные христиане." Но до XVII века в Астрахани других монастырей кроме Троицкого и Спасо-Преображенского не существовало. Правда, сама мысль о построении в малолюдной Астрахани нового монастыря, при существовании уже Троицкого (и тем более не в Кремле, а в остроге) могла показаться неразумной. Но не для русского человека. Воспитанный в православной вере, свято чтивший её законы и предания, русский человек не мог жить без храма Божия. Храм был для него не просто духовным прибежищем, а нерушимою частицею Царствия Божия, прикасаясь к которой человек не просто очищался, а весь преображался, прикасаясь к самому Божеству, становясь частицею Его святоносного Царства.

В это же самое время под духовным надзором игумена Феодосия устраивается ещё один монастырь -в честь Вознесения Господня. Первое упоминание о нём относится к 1597 году. Строился он за пределами острога, на самой восточной окраине Астрахани. Здесь со времени основания города находились государев сад на реке Кутумове (почему и слобода эта называлась Садовою), а также убогий дом Царское богомолье и погребение странных (т.е. кладбище для нищих и безродных). При этом убогом доме (богодельне) уже давно существовала часовня и при ней древний образ в честь Вознесения Господня. По повелению царя Федора Иоанновича при богодельне и кладбище строится монастырь, стены и здания которого астраханцы до сих пор ещё могут видеть (Благовещенский Девичий монастырь).

 

В 1602 году завершается строительство Успенского собора. Храм этот хоть и нельзя сравнить с настоящим, построенном на его месте в 1712 году, но в то время он являлся действительно украшением города. За свои труды и старания первый Астраханский епископ Феодосии был щедро одарён царём Борисом и патриархом Иовом. Из всех подарков наиболее замечателен был архиерейский резной среброзолоченный посох, с четырьмя сребро золоченными яблоками, с финифтью и каменьями, который хранился в соборной ризнице Успенского собора.

 

Новый епископ получил титул Астраханского и Терского, с таким же наименованием епархии. Первоначальные её границы видимо не были с точностью определены. Вопрос о территориальном устройстве астраханской епархии и связанным с ним административно-гражданским управлением края, как очень сложный и требовавшый особого соборного обсуждения, не мог быть во всяком случае решен одновременно с посвящением Феодосия. Епархия в это время включала в себя лишь два города: Астрахань и Терский острог, построенный в 1562 году на реке Терек старанием астраханского воеводы Сисеева. Из храмов в городе Астрахани к тому времени уже существовали:

 

1) Успенский кафедральный собор, построенный и освященный в 1602 году самим Феодосием;

 

2) Старый собор в честь Сретения иконы Владимирской Божией Матери;

 

3) Церковь во имя Николая Чудотворца "иже на вратех", построенная в 1589 году над северными вратами Кремля, ведущими к Волге;

 

4) Деревянная церковь в честь Рождества Богородицы, построенная в остроге в 1560 годи астраханским воеводой дьяком Выродковым.

 

В Терском остроге был ли храм или нет, точно неизвестно. По одному известию "на Тереке издревле одна соборная церковь во имя Живоначальной Троицы, другая во имя Воскресения Христова".

 

Многим благим начинаниям епископа Феодосия не суждено было осуществиться из-за начавшейся на Руси великой смуты. В 1604 году на польской Украине объявился некто, выдававший себя за царевича Димитрия, младшего сына царя Иоанна Грозного. Этот "Димитрий" будто бы чудесным образом спасся от рук наёмных убийц Бориса Годунова. На самом деле это был беглый монах - расстрига Григорий Отрепьев, жадный искатель славы и приключений. Он некогда был письмоводителем при патриархе Иове и уличенный в каких-то тёмных делах бежал через заставы в Польшу, где, скинув с себя монашеское одеяние, завёл дружбы с арианами, а позже попал под влияние иезуитов и в тайне принял католичество. И хотя для каждого искренне православного человека этот обманщик, запятнавший себя связью с иноверцами, был бы омерзителен, но ненависть народа к царю Борису Годунову, бывшего в глазах его похитителем престола, обманом взявшим его, была так велика, что ослепила не замечавших в казавшемся им обетованном избавителе от злодея никаких пороков и прощавших ему всё. Самозванец, собрав под свои знамена множество авантюристов, отправился походом на Москву, всюду рассылая по городам своих лазутчиков, смущавших народ. Добрались его посланцы и до Астрахани.

 

Астрахань походила тогда на бурлящий котёл, представлявший из себя скопление большого количества гулящего люда, охочего до наживы и грабежа. Тут были и беглые холопы и беглые разбойники, клеймённые за воровство и убийство, скрывались и приговорённые к смерти, забывшие Бога и жалость к людям. Здесь на окраине государства они находили себе надёжный приют. Они были готовы на любой бунт и искали только повода для неповиновения законным властям. Агенты самозванца нашли в этом гулящем люде себе хорошую поддержку. Вся эта толпа вышла из повиновения воеводы Сабурова и он потерял власть в городе. Только мудрое и твёрдое слово владыки Феодосия смогло удержать на время разбушевавшуюся стихию. Святитель безжалостно обличал самозванца, грамотою патриарха Иова преданного церковному проклятию. Он объявил, что сам явственно видел царевича Димитрия мёртвым, будучи ещё игуменом Толкского монастыря и в 1591 году участвуя в погребении убиенного царевича. Духовная власть архиерея оказалась более весомой, чем власть воеводы и только он - Феодосий олицетворял в то страшное время законный порядок.

 

Действия владыки страшно озлобили против него сторонников самозванца. Они затаились на время. Неожиданная смерть царя Бориса и признание московской знатью самозванца истинным Дмитрием развязала бунтовщикам руки. В Астрахани загудел тревожный набат. Был схвачен воевода Сабуров и за ним епископ Феодосий. Всю свою ненависть мятежники вылили на ненавистного им архиерея. Владыке пришлось принять тяжёлый крест - вся его паства, долгие годы с умилением взиравшая на своего молитвенника, опьянённая безумием, бросилась на него. Возглавлявшие смуту кощунники, не побоявшись его священного сана, подвергли святителя глумлениям, оплеваниям и скаредной брани. Мятежники ворвались в архиерейский дом и подвергли его страшному грабежу и разгрому. Многие слуги архиерейские были убиты. Были преданы мучительной казни и священнослужители Успенского собора, попытавшиеся вступиться за своего владыку. Соборный протопоп Фома и иерей Кондрат были растерзаны толпой, изрублены и исколоты, а соборный протодьякон Никифор подвергся ещё более страшной участи - его сожгли. Самого святителя - оскорбленного, поруганного и униженного заключили под стражу в его родной, им выпестованный Троицкий монастырь. Во многих исторических сочинениях, даже в Ключаревской летописи, написанной в начале XIX века ключарём Успенского собора отцом Кириллом Васильевым, пишется о неблагонадёжности и измене монахов Троицкой обители и о преданности их самозванцу. Это мнение не соответствует истине, и можно с уверенностью утверждать, что большая часть иноков этого монастыря остались верными своему владыке и вместе с ним испили горькую чашу скорби. В Синодике Успенского кафедрального собора помещен большой список убиенных в Астрахани во времена самозванцев. Среди них находим и имена иноков: Иосифа, Тимофея, Иоасафа, Андроника, Афанасия, Ионы, Иоакима, Филарета, Исайи и сожжённого вместе с протодьяконом Никифором Никона. Верим, что это были истинные духовные чада святителя Феодосия, пошедшие по его крестному пути - даже до смерти.

 

С горечью взирал на всё это из своей темницы владыка, болью обливалось его сердце за истерзанную и окровавленную астраханскую землю и за всю подавленную смутою Святую Русь. С плачем он молился Пречистой Владычице Богородице, которая покрывала его своим святым Покровом и на Толге, и здесь в Астрахани. Пред Её святой иконой постоянно теплилась лампадка. Он верил - Она поможет. Она не оставит и сейчас. Ему было уже всё равно, что станется с ним -он старец, уже измождённый жизнью, давно привыкший думать о смерти не боящийся её. Но что будет с его паствой, вверенной ему Богом? Неужели вся она погибнет, вовлечённая губителем рода человеческого в злейшую смуту? Неужели погибнет русская земля, последняя хранительница истинной веры православной? Пресвятая Богородица спаси нас'!

 

Мучители не знали что делать со святителем - убить его они боялись, зная, что астраханский люд не выдержит такого беззакония. Держать его в темнице было опасно - жители города начинали приходить в себя от безумного забытия и осознавать в какую пропасть их затащили. Случись что, и владыка сразу будет освобожден, и тогда не сдобровать им -его гонителям. К тому же страшно он мозолил глаза мятежникам - при виде святителя у них трепетали души, боящиеся Божьего и людского возмездия. После долгих раздумий решили отправить Феодосия в Москву, на суд к самозванцу - пусть он решает, что с ним делать. С великим бесчестием, как вора и разбойника, под стражей и в оковах, доставили святителя в Москву. Самозванец, не долго думая, пожелал увидеть смелого своего обличителя. Упоенный славою и уверенный в своей безнаказанности, он - безродный, достигший беззаконно вершины власти, привыкший к унижению перед ним многих именитых московских бояр, в глубине своего сердца был уверен, что и святитель астраханский, увидев его в вершине царской власти, будет духовно унижен и будет трепетать у его ног, вымаливая прощения за свои дерзкие слова. Самозванец собрал в царских палатах боярский и архиерейский синклит и воссел на царском престоле в усыпанном драгоценностями царском облачении, так что рябило в глазах. Польская шляхта, верные сподвижники самозванца, в богатых камзолах и венгерках со страусовыми перьями дополняли своей вызывающей дерзостью весь этот блеск и величие. Владыку Феодосия в бедной потрёпанной монашеской ряске, в которой его и отправили из Астрахани, вели двое стрельцов, подталкивая сзади бердашами. Увидев самозванца и собравшийся вокруг него собор, святитель поклонился поясно сначала архиереям, стыдливо отводившим от него глаза, потом боярам и стал прямо, смотря в очи Лжедмитрия. Ни страха, ни отчаяния не было в его глазах. Самозванец грозно взглянул на Феодосия и сказал с гневом:-"Астраханские все смуты от тебя, и людей ты смущаешь, называя меня не истинным царём. Да кто же я тогда на самом деле?"

 

Святитель не изменился в лице и безбоязненно отвечал ему:

 

- "Знаю, что ты называешь себя царём, но настоящее твоё имя только Бог знает,"- сказал он твёрдо и, чуть замедлив, обвёл взглядом бояр и архиереев и каждого на кого падал его взгляд, как огнем обжигало, поднималась из затаённых глубин где-то спрятанная совесть, и боль за предательство земли русской пронизывала сердца.

 

- "Прирождённый царевич Дмитрий Иоаннович убит в Угличе," - продолжал владыка, - "и мощи его там."

 

Все оцепенели, ожидая царского гнева. Самозванец не ожидал такой смелости, опёршись в рукояти трона, чуть приподнялся и, казалось, застыл. Лицо его перекосилось от злобы и удивления. Так продолжалось несколько мгновений. Лжедмитрий напряженно вставился на святителя, вонзив свой взор в спокойные и безмятежные его очи. Казалось в эти секунды между ними продолжалась какая-то только им понятная духовная борьба. Умный, хитрый, беспринципный бывший монах, а ныне царь, казалось не боявшийся уже ни Бога, ни людей, не ведавший пред собою никаких преград, ведомый им одним известной силой, и смиренный, кроткий, духовно укрепленный монах, а ныне уже и епископ, боявшийся только Бога и ведомый только Им одним, встретились, чтобы взглянуть в глаза друг другу, чтобы помериться своими духовными силами. Святитель против расстриги. Бог против лукавого. Весь тронный зал застыл. Казалось, что вот-вот из уст царских вырвется страшный смертный приговор. Но что-то вдруг переменилось в самозванце. Он обмяк, взор его потух. Он бессильно склонил свою голову. Все удивлённо переглядывались между собой. Раздражённо загудела, побрякивая своими саблями, польская шляхта. Но никто не дождался развязки. Самозванец повелел всем разойтись. Владыку же Феодосия отправили на жительство на подворье к Казанскому митрополиту Ермогену.

 

Тяжёлый навязчивый страх объял самозванца. Предчувствие неминуемого страшного конца стало мучить его. Он испугался глаз святителя. Сила, исходившая из них, растоптала, уничтожила его. Лжедмитрий попытался задобрить, привлечь к себе Феодосия, как будто расположение святителя должно было вернуть ему и духовный покой. Хотя владыка находился под стражей, но всё же, в отличие от Астрахани, его не бросили в темницу. На подворье, где он находился, Феодосий имел полную свободу, мог служить и молиться. Самозванец подсылал к нему своих людей с подарками, говоривших ему, чтобы он не гневался на царя, примирился с ним:

 

- " Вся Россия его признала, вон и мать его, инокиня Марфа, при всех величает его своим сыном, только ты один и остался такой упрямый."

 

- "Не один я,- отвечал святитель,- вот и патриарх Иов не признал его за царя, за что его с бесчестием и свели с патриаршества и увезли в Старицкий монастырь, а где двое и трое во имя Моё, сказал Господь, там и Я среди них.!"

 

Не смотря на неудачу всех переговоров, самозванец решает прельстить владыку Феодосия славой мирской и награждает его титулом архиепископа. После чего, в июле 1605 года, в составленный по прихоти Лжедмитрия "Совет его Цесарской милости" из духовных и светских особ (на пример польской рады) включается и имя святителя Феодосия. Но владыка остался глух к почестям и лести, предпочитая славе земной - славу небесную, а обществу раболепствующих самозванцу льстецов - общество искренне любящих Россиию и Церковь патриотов. Живя на подворье Казанского митрополита, он имел частые беседы с владыкой Ермогеном, так же как и Феодосий глубоко скорбящим об унижении Церкви и поругании России, попадающей под власть католиков и иезуитов. На тайные беседы сходились и другие архиереи и некоторые бояре, уставшие от прихотей самозванца. Влияние этих бесед проявилось в скором времени. В сентябре 1605 года самозванец начал вести переговоры с православными иерархами по поводу его венчания с католичкой Мариной Мнишек. Архиереи требовали её перекрестить в православие, что соответствовало в то время русским православным традициям. Иезуиты, тайные советчики самозванца, не соглашались на это и не хотели даже слышать о её миропомазании, что было необходимо при переходе Марины в православие. Иезуиты хотели, чтобы она осталась католичкой. Тогда хитрый грек Игнатий, избранный самозванцем на место патриарха Иова, предложил совместить миропомазание Марины на царство с миропомазанием при будто бы её переходе в православие. Такой обман глубоко возмутил митрополита Казанского Ермогена и Коломенского епископа Иосифа, верных сподвижников святителя Феодосия. Они, также как и 'Феодосий, стали обличать самозванца, за что и были высланы из Москвы в свои епархии, подальше от глаз Лжедмитрия. Поддержавшие их протопопы некоторых Московских соборов также были высланы из Москвы и распределены по разным монастырям. По совету Игнатия, самозванец включил имя владыки Феодосия в чин венчания на царство Лжедмитрия и Марины. Как бы в насмешку над ним, ему поручалось поднести царскую корону католичке Марине Мнишек. Самозванец надеялся, что гнев его, падший на сподвижников святителя, всё же устрашит Феодосия. Но он ошибся. Владыка Феодосий ещё более укрепился в своём убеждении о нечестии самозванца и готов был один отстаивать свою правоту, считая её правдой Божьей.

 

- "Пусть все восстанут на меня, весь мир с его злобою сатанинскою. Господь мне помощник, не убоюся от зла." Видя такую непреклонность святителя, самозванец не нашёл другого способа избавиться от него, как объявить его сумасшедшим. Но это не отвратило от святителя людей: наоборот, вокруг имени Феодосия, ставшего знаменем для всех патриотов России и верных сынов Церкви, с каждым днём собиралось всё больше и больше православных. Не смотря на запрет кому-либо общаться с Феодосием, к нему на подворье, тайно сходились люди: кто за советом, кто за благословением. Здесь в келье святителя решался вопрос - как избавиться от злодея. Место сосланных архиереев Ермогена и Иосифа занял митрополит Ростовский Филарет, будущий патриарх Всероссийский. Он - глава дома Романовых, более всех имевший прав на русский престол, был сослан Борисом Годуновым и насильно пострижен. При воцарении самозванца, Филарет был обласкан им и удостоен сана митрополита, но душа его была неспокойна и он с горечью смотрел на всё то беззаконие, что творилось вокруг. После того, как Феодосий при всём архиерейском и боярском соборе обличил самозванца, у многих, присутствовавших там, зародилось желание избавиться от нечестивого царя. С этим и пришёл к святителю Феодосию митрополит Филарет. Они вместе молились, прося Господа и Пресвятую Матерь Его спасти Россию от злодея. Вскоре Господь посылает им верного помощника, боярина Василия Ивановича Шуйского. Он один из немногих достоверно знал о смерти царевича Димитрия, посланный царём Феодором Иоанновичем в Углич для расследования причин его смерти. Он принял самозванца лишь из ненависти к царю Борису Годунову, но он и одним из первых стал бороться против самозванца. В августе 1605 года боярин Василий Шуйский составил заговор против Лжедмитрия. К несчастью заговор был раскрыт, и Шуйский чуть было не поплатился за это жизнью. Он уже стоял на плахе, и топор был занесён над его головою, но самозванец из притворной своей милости даровал ему жизнь. Шуйский был только отправлен в ссылку. В конце октября Лжедмитрий вернул его в Москву, полагая, что за дарованную ему жизнь Шуйский будет служить верой и правдой. Злодей ошибся: боярин Василий Шуйский, взяв благословение у митрополита Филарета и святителя Феодосия, стал тайно собирать противников самозванца, чтобы, когда пробьёт благословенный Господом час, избавиться от него. Главным препятствием к этому делу служила необычайная привязанность москвичей к якобы "истинному царю". Среди простых горожан и стрельцов и заикнуться было страшно, что Дмитрий не истинный царь. А без их поддержки нечего было и думать о борьбе с самозванцем. Тогда владыка Феодосий, по благословлению Божьему, начал вразумлять народ. Пользуясь тем, что все его почитают сумасшедшим, а в просторечии юродивым или блаженным, Феодосий чудесно минуя стражу, приставленную следить за ним, стал ходить по Москве, по храмам Божиим и везде говорить, что Дмитрий не истинный царь, а антихрист, посланный поляками, чтобы обратить святую Русь в латинство. Сильное смущение производили его слова на народ, многие роптали и даже хотели побить его, но Господь хранил и укреплял своего верного раба. На Руси издревле почитались блаженные и Христа ради юродивые, было их немало и в Москве. Везде вели они себя странно и дерзко, не боясь обличать власть предержащих и даже наделённых священным саном. Печать юродства хранила их и вызывала у людей уважение. Божьи люди - называли их. Объявление Феодосия сумасшедшим послужило для самозванца горшей мукой - избавившийся от одного врага архиерея, он приобрёл ещё более страшного - юродивого. Стражи, следившие за святителем, металась в ужасе. Все говорили, что Феодосий в городе. Стражники бросаются в келью владыки - а он там молится на коленях у иконы Владычицы. Пресвятая Богородица сотворила чудо, которое никто постичь был не в состоянии.

 

Смелая проповедь владыки Феодосия отвернула Москву от самозванца. Никто уже не хотел видеть его своим царём. Сам Лжедмитрий был поражен от Господа безумием. Ему сообщали о готовящемся против него заговоре, но самозванец не желал ничего слышать. Он будто предчувствовал свою обречённость и, стараясь заглушить нападавший на него страх, предаваясь буйным увеселениям. Но ни вино, ни развлечения не могли помочь ему забыть непоколебимый взгляд святителя Феодосия, вынесший ему неумолимый приговор, от которого невозможно было никуда ни спрятаться, ни укрыться. Самозванец со своими приспешниками, попиравшие все устои и обычаи русского государства, были как гнойный нарыв на теле здорового человека. Своими кощунствами они переполнили меру терпения Божия и гнев Господень не заставил себя долго ждать. 17 мая 1606 года буря всколыхнула Москву. Зазвучал набат. Самозванец метался по своим палатам, как загнанный зверь, ища выхода. Напрасно. Он был схвачен и убит. Труп его, как еретика, был сожжён, а пепел заряжен в пушку и выстрелян в ту сторону, откуда он пришёл. Так был развеян замысел лукавого погубить Святую Русь.

За многие труды и скорби святитель Феодосии был возведён в сан архиепископа, и младшая среди всех русских епархий - астраханская, благодаря духовному подвигу своего архиерея и его великому старанию ко избавлению русской земли от смуты, вознеслась до степени архиепископской кафедры. Наконец, на церковном соборе, избравшем в патриархи Казанского митрополита Ермогена, был определён территориальный состав астраханской епархии. К ней был отчислен обширный, но малонаселённый край вниз по Волге, начиная от города Саратова. Правда, на всём этом огромном пространстве кроме Саратова, Царицына, Астрахани и Терского городка не было никаких других населённых пунктов. Надо было собирать паству и собирать всё заново.

 

Царь Василий Шуйский и новоизбранный патриарх Ермоген желали почтить святителя Феодосия великой честью и поставить его архиереем на более древнюю и почётную кафедру (Казанскую). Но святитель, безразличный к почёту и мирской славе, просил оставить его в Астрахани. Он чувствовал великую ответственность перед Господом за свою неразумную паству. Астраханцы нуждались в его поддержке и святых молитвах, тем более что там снова занималась смута.

 

Летом 1606 года в Астрахань по повелению царя Василия был послан воеводой князь-стольник Иван Дмитриевич Хворостинин. Он пользовался милостью при самозванце и свое назначение почитал за ссылку. Ближе к осени по Руси стали распространяться слухи, что царь Дмитрий Иоаннович жив и где-то скрывается. Этими слухами воспользовался воевода Хворостинин, взбунтовавший снова Астрахань "за истинного царя Димитрия" и отложившийся от законной власти.

 

Всё это не могло не волновать архиепископа Феодосия. Он просит царя и патриарха скорее отпустить его на кафедру. Со всякою честию, одаренный богатыми дарами отпущен был ими святитель в Астрахань. Москву Феодосий покидал уже больным. Тело его, истомленное многими скорбями, с трудом переносило дорогу. Но владыка стремился туда, в Астрахань, не смотря на бушевавшую там смуту. Святитель не страшился искушений. Он был объят лишь желанием вновь прикоснуться к своему детищу, волею Божией им устроенному - Астраханской епархии. Детищу больному и скорбному, но всё же родному. С трудом он добрался до Саратова, а позже Царицына не имел возможности продолжить дальше путь. Виною тому была болезнь, а больше - смута, не прекращавшаяся в Астрахани. Из неё доносились скорбные вести. Большая часть горожан не поддерживала бунт воеводы и, заручившись поддержкой дьяка Афанасия Карпова, второго после воеводы человека в городе, противостояла мятежникам. Тогда Хворостинин призвал на помощь казаков и гулящих людей, уже имевших опыт бунтарства, и с их помощью разгромил своих противников. Афанасий Карпов и многие посадские люди были сброшены по приказу воеводы с раската. Среди них оказались и многие слуги владыки Феодосия, уцелевшие после побоища 1605 года и с нетерпением ждавшие возвращения своего архиерея. Хворостинин знал как много значит для астраханцев имя святителя Феодосия. Он знал не по наслышке о той роли, что сыграл владыка в свержении самозванца в Москве. Поэтому он всячески пытался избавить Астрахань от его - Феодосия духовного влияния, уничтожая и ссылая его сторонников. Хворостининым был учинён настоящий погром в Троицком монастыре, где особенно было живо влияние на братию бывшего их игумена. Большая часть братии была сослана на безлюдный бугор в устье Волги в 60 верстах от Астрахани. Все эти известия сильно печалили владыку Феодосия и он, не смотря на усиливающуюся болезнь, день и ночь молил Пресвятую Владычицу об избавлении его паствы от бесовского мятежного духа. Он часто служил в единственной в городе Троицкой церкви, призывая благословение Божие на духовно неустроенные земли.

 

Летом 1607 года царём Василием был послан на усмирение мятежной Астрахани воевода боярин Феодор Иванович Шереметьев с ратью. Достигнув пределов города, он попытался было пойти на приступ, но Астрахани взять не смог. Хворостинин крепко держал в своих руках вольное казачество, то и дело являя на свет своих доморощенных самозванцев, показывая, что он служит истинным претендентам на престол. Шереметьева он объявил изменником и натравливал на него ногаев. После чего воеводе пришлось укрепиться на Болдинском острове. Не смотря на зимний холод, нужду, смертоносную цынгу в своём войске, Шереметьев мужественно отражал все приступы бунтовщиков, которые в исступлении ярости мучили, убивали пленных. Непонятно вообще кто оказался в осаде - то ли астраханцы, то ли царская рать Это были последние известия, услышанные владыкой Феодосием. Он ещё порывался отправиться с ратью воеводы Шереметьева, но болезнь окончательно лишила его сил.

 

Святитель уже чувствовал приближение смерти. Приготовился к ней, пособоровавшись и причастившись Святых Тайн. Спутники горевали у его одра, а владыка утешал их, просил не кручиниться:

 

- Пришёл мой час, не плачьте братия моя, отхожу ко Богу моему и Богу вашему.

Последним желанием умолял владыка своих спутников привезти его бренное. тело в Астрахань и положить там. Скончался святитель Феодосии 18 декабря 1607 года. Спутники его при всём своём желании не смогли выполнить волю владыки. Они всё ещё ждали, надеялись, что откроется свободный доступ в Астрахань. Тело архиерея положили непогребенным в той единственной церкви города Царицына, где оно и находилось до весны 1608 года.

 

В это время из-под Астрахани возвращался воевода Шереметев. Он так и не сумел взять города, как к нему пришёл царский указ возвращаться в верховье Волги, освобождать занятые сторонниками нового самозванца города. Шереметев взял с собой и мощи святителя Феодосия. С уходом владыки из Царицына бесовский вихрь поглотил и этот город. Мятежники захватили его, пленив воеводу Федора Акинфьева, который был умерщвлен в Астрахани по приказу Хворостинина. Caм Царицын, находившийся в то время на острове, был сожжён дотла, и новый город после смуты начали строить на новом месте.

 

Шереметев привёз мощи святителя в Казань. Здесь митрополит Казанский Ефрем самолично предал погребению честные останки владыки Астраханского в Казанском Спасо-Преображенском монастыре. Монастырь этот, основанный в 1556 году святым Варсоносием, впоследствии епископом Тверским, стал почётным пристанищем для святителя Феодосия. Рядом с ним в Спасо-Преображенском соборе обители, в то время почивали мощи святителя Гурия, архиепископа Казанского.

 

Астраханская земля ещё долго содрагалась от бунтов и возмущений. Видела она и множество различных самозванцев, объявившихся здесь, и шайки казацкого атамана Заруцкого, привёзшего с собой жену самозванца - Марину Мнишек, и сына её - "ворёнка". Лишь 13 мая 1614 года Астрахань наконец присягнула новому царю, Михаилу Феодоровичу Романову, избавившись от всех самозванцев и хищников, терзавших её настрадавшееся тело. Многие в Астрахани слышали о погребении их первого архиерея Феодосия в Казани и знали о его последней воле - привезти его мощи в Астрахань.

 

В 1617 году царь, снисходя к просьбе астраханцев и умиляясь дивными чудесами, происходившими по молитвам святителя Феодосия, повелел послать грамоту в город Казань к митрополиту Казанскому Матфею, чтобы он "иже во святых отца нашего Феодосия архиепископа Астраханского нового чудотворца мощи, покоящиеся в Спасо-Преображенском монастыре, откроет, осмотрит и отпустит на его престол в город Астрахань."

 

По повелению царя, митрополит Матфей с освященным собором открывает мощи святителя Феодосия. Со многою честию и благоговением их осматривает и находит, что от тела его лишь в двух местах земля часть взяла, а ризы его нетленны и тело его всё светлое, как будто он живой лежит во гробе. С торжественным крестным ходом, собрав всё духовенство града Казани, при огромном стечении народа и с колокольным звоном честные мощи несли из Спасо -Преобpaженского монастыря до реки Волги, где на пристани их ждало специально снаряженное судно.

 

Погребён был архиепископ Феодосии на южной стороне старого Успенского собора около третьего окна к западу. После построения нового собора в 1708 году мощи святителя Феодосия были погребены в нижнем храме этого собора.

Инфа отсюда

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Атарбеков - ужас Астрахани

Геворк Атарбекян (Атарбеков) родился 2 марта 1891 года в Армении, в селении Эчмиадзин Эриванской губернии. Один из его биографов О. Голустян в некрологе указывал, что из-за тяжелого материального положения мать отправила маленького Геворка к родственникам в Баку, где он три года учился в Бакинской прогимназии, а затем перевелся в Эриванскую гимназию. Указание на необеспеченность матери предполагает, что у него не было отца. Однако в августе 1919 года сам Атарбеков сообщал, что его отец (ни имени, ни отчества от не называл) — мещанин, служивший письмоводителем поверенного.

 

С начала революции 1905 года, 14-летний подросток-гимназист проявлял интерес к марксистской литературе, посещал подпольные кружки, а в 1908 году вступил в РСДРП. Вскоре, когда Геворк стал студентом юридического факультета МГУ, его арестовали за принадлежность к этой партии и исключили из университета. В 1911 году он вернулся в Москву и восстановился в университете. В справочной литературе сообщается, что в 1910-1911 гг. Атарбеков учился в МГУ. Сам же он говорил, что окончил его в 1914 году. Документального подтверждения тому нет. Когда началась Первая мировая война, Артабеков устроился на службу во «Всероссийский Союз городов», который был создан в августе 1914 года на съезде городских голов. В Союзе Атарбеков пробыл до февральской революции. Затем - участие в свержении старых властей и установлении советской власти. Георгий Атарбекян был членом Сухумского окружного военно-революционного комитета и заместителем председателя военно-революционного комитета Абхазии.

 

Осенью 1918 года занимал пост заместителя председателя ЧК в Пятигорске, именно здесь произошли революционные «подвиги» Атарбекова. По его приказу были расстреляны и зарублены без суда и следствия свыше 1000 заложников за один только раз. Перед казнью, по словам очевидцев, произошёл следующий разговор председателя «чрезвычайки» с генералом Рузским.

 

— Признаете ли вы теперь великую русскую революцию? - спросил с издевкой Атарбеков.

 

— Я вижу лишь один великий разбой.

 

Среди погибших в тот раз от рук чекистов были министры Н.А. Добровольский и С.В. Рухлов, князья Николай, Федор и Сергей Урусовы, Владимир и Леонид Шаховские, около 50 генералов и полковников. Были зарублены прославленные генералы от инфантерии - Радко Дмитриев (национальный герой Болгарии) и Н.В. Рузский (бывший главнокомандующий Северным фронтом), которые лечились на Кавказе. Они готовы были руководить советскими войсками в боях против германских захватчиков, но не желали участвовать в гражданской войне против своих. Тогда погибли священник и три женщины, одна из них - литератор Эльза Полонская. В ЧК, руководимой Атарбековым в Пятигорске, применялись порки и подобного рода «пресечения». Тюрьма была переполнена.

 

31 октября 1918 года Чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией на заседании под председательством Атарбекова вынесла постановление о расстреле ещё 47 человек из числа контрреволюционеров.

В конце 1919 года он появился в Астрахани и 1 февраля был зачислен в число сотрудников политотдела РВС Каспийско-Кавказского фронта. В конце того же месяца организовали Временный военно-революционный комитет Астраханского края (председатель С.М. Киров), который подчинялся Реввоенсовету фронта. Это был своего рода карательный орган, призванный навести порядок. Политкомиссар разведотдела штаба фронта К.Я. Грасис отмечал «недовольство существующей властью местного, особенного калмыцкого и киргизского населения, порождённое неслыханным насилием и издевательством комиссаров». Рабочие устраивали забастовки, одна из них перешла даже в восстание, жестоко подавленное ЧК. До 1500 человек в возрасте от 25 до 42 лет были расстреляны. Кровавая расправа происходила по приказу Особого отдела, которым командовал «железный Геворк».

 

К началу апреля насчитывалось 4000 жертв, погибших от рук Атарбекова. Расстреливал и собственноручно. Жестокость чекиста, который хвалился, что подчиняется только Кирову, не знала пределов и порождала легенды. Окруженный телохранителями из своих земляков, он наводил ужас на мирное население. Не брезговал ни чем. Особенно любил «блестяще» раскрывать мнимые заговоры. Атарбеков гордо заявлял: «Я ни Деникина, ни Дзержинского не боюсь».

 

Злоупотребление властью и служебным положением, провокационные действия Особого отдела, возглавляемого Атарбековым, грубое попрание человеческих прав, многочисленные аресты, как отмечалось в одном из документов того времени, возмущали население. Самоуправство «железного Геворка», которого сравнивали с «восточным царьком», приобрело настолько скандальный характер, что его по ультимативному требованию Ударной коммунистической роты, во главе которой стоял большевик Аристов, отстранили от должности. Постановление об этом приняли в конце июля 1919 года, а 4 сентября того же года чекист под конвоем был доставлен в Москву. Его дело рассматривалось довольно долго. Специальная комиссия ЦК установила «преступность Атарбекова и других сотрудников Астраханского Особого отдела». Для окончательного приговора материал следствия передан в ЦК РКП (б). Спасли чекиста от наказания влиятельные покровители — Камо, Орджоникидзе и Сталин, которые не только его оправдали, но и повысили в должности. Партии и органам такие люди были нужны, ведь всё только начиналось…

 

И вновь Атарбеков "на коне". Когда Мамонтов, прорвав фронт, шёл к Москве, Атарбеков по рекомендации Ленина возглавил Особый отдел фронта. В помощь была выделена группа чекистов и даны чрезвычайные права в зоне действия, вплоть до смещения с должностей, в случае необходимости, работников всех рангов, независимо от занимаемых постов, даже революционный трибунал подчинялся Атарбекову. В партийной литературе приводится немало эпизодов из его жизни. Один из них наиболее показателен.

 

Итак, чекист пополнял свой отряд московской молодежью. Отобрав самых достойных, они с Камо решили устроить будущим бойцам экзамен. Подняв отряд по тревоге, Камо вывез новобранцев на грузовике в лес. Там были инсценированы захват отряда белогвардейцами, допрос и смертная казнь через повешение. Допрашивал и «приводил приговор в исполнение» Атарбеков, переодевшийся в белогвардейскую генеральскую форму. Узнав о таком «эксперименте», Ленин пожурил его организаторов.

 

«На Кавказе из города в город, из аула в аул, как кровавая легенда, плыла молва о делах «рыжего чекиста», усмирителя Северного Кавказа Атарбекова», — сообщает один из документов, найденный в архивах. Но и есть и другие отзывы, авторы которых — товарищи по партии. «Я помню его в 1918 году на Северном Кавказе накануне контрреволюционного заговора. Рука Атарбекова обезглавила этот заговор» (Орджоникидзе). «Этот человек, отличавшийся безграничной смелостью и отвагой, хладнокровием и непоколебимой решительностью, железным характером стоял во главе чрезвычайных комиссий в различных районах Северного Кавказа в гражданскую войну, являясь для всех контрреволюционеров страшной грозой, наводящей на них страх…» (А.И. Микоян).

 

Георгий Атарбеков погиб 22 марта 1925 года в авиационной катастрофе

Тут подробнее

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Интересно, а почему "ужас Астрахани"? У человека только один небольшой эпизод в жизни был с Астраханью связан, как у Дюма, теперь его в астраханские ужасы записывать? Да и кому интересна конкретно эта шняга?

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты
Интересно, а почему "ужас Астрахани"? У человека только один небольшой эпизод в жизни был с Астраханью связан

Потом ещё инфу подкину о тех временах. Народ должен знать не только героев, но и злодеев.

Например, вот это.

Настоящий красный террор был развязан после установления в Астраханском крае военной диктатуры. 25 февраля 1919 года вся полнота власти перешла к Временному Военно-Революционному комитету. Жизнь астраханцев полностью оказалась в руках таких одиозных личностей как Киров, Шляпников и Атарбеков. Действия военных властей очень скоро дали о себе знать. Сокращение хлебного пайка для рабочих, приведшее к голоду, бушевавшая эпидемия тифа, которую принесли с собой бойцы красной армии, вызвали в Астрахани стихийные выступления рабочих.

 

10-11 марта в городе шли ожесточенные кровопролитные бои между рабочими и красноармейцами. Выступление было жестоко подавлено. За этим последовали массовые казни. В те дни людей хватали прямо на улице, без всякой вины, по одному лишь малейшему подозрению. Людей расстреливали в Кремле прямо у внутренней восточной стены, а позже тела вывозили на кладбище и сбрасывали в одну общую могилу. Среди расстрелянных было немало служителей церкви, так как их хватали в первую очередь, вместе с прежними промышленниками и представителями аристократии. Так был были казнены: дьякон Михаило-Архангельской церкви села Карантинного о. Иоанн Заправдин и 11-ть человек членов церковного совета этого храма; староста Князь-Владимирского храма неграмотный конопатчик Алексей Иванович Кочкарев; казначей Введенского храма Иван Алексеевич Ясырин, и известный храмостроитель, выстроивший Покровский, Казанский, Единоверческий и Князь-Владимирский храмы -Иван Ананьевич Храмов. Нельзя не сказать, что во время боев пострадали и православные храмы. Выстрелом из орудия с миноносца «Москвитянин» была снесена колокольня Иоанна-Златоустовского храма. В церкви звонили к службе, а большевики посчитали, что дается сигнал восставшим и обстреляли колокольню. Сильно пострадал от обстрела Волжской флотилии и Князь-Владимирский храм, находившийся в самом эпицентре боев.

 

Все эти обстоятельства: и обстрел храмов, и массовые казни церковно- и священнослужителей, оставили тяжелый след в душе архиепископа Митрофана. Он был подавлен происходившим, сильно переживал. Казалось, ему легче было самому встать под пули, нежели смотреть, как уничтожается астраханское духовенство, и его, истерзанная голодом и болезнями, паства. 25 марта (07.4) 1919года в день праздника Благовещения, владыка служил в Благовещенском монастыре, где во время проповеди коснулся «погибших в результате ненужных и бесполезных действий гражданских властей». После литургии им была отслужена панихида по невинноубиенным. Несомненно, что это был очень смелый в создавшейся обстановке шаг владыки. Он легко мог быть сам обвинен в контрреволюции и расстрелян. Власти и так до предела были обозлены на него. Владыка прекрасно понимал это, но не мог сойти с избранного им пути.

Меж тем слухи об угрожающей архиепископу Митрофану опасности стали доходить и до близких к нему лиц. Рассказывали, что имя владыки все чаще и чаще стало упоминаться в кругах настроенных против него. Бывший комендант Кремля Казаков, теперь ставший помощником начальника местного Губчека Атарбекова, не переставал интересоваться архиепископом. Обеспокоенные судьбой архиерея верующие снова стали думать о его спасении. В конце марта, в самом конце страстной недели, к владыке Митрофану явилась целая делегация, и повела с ним разговор о необходимости немедленно выезда из города. Отец Дмитрий Стефановский и протоиерей Николай Пальмов стали доказывать владыке крайнюю опасность его дальнейшего пребывания в городе. Ключарь взял на себя смелость и стал говорить: «Владыко, нам доподлинно известно, что среди военных есть лица, требующие вас к стенке. Вам нужно немедленно, именно сейчас оставить Астрахань Мы приготовим вам дощатик, на него уже погружена семья Саввинского. Вас там ждут. Завтра может быть уже поздно».

 

И снова, как и в первый раз, владыка вскипел, резко ответив на слова убеждения: - «Вы предлагаете мне побег, и это в то самое время, когда у нас на глазах расстреливают невинных наших братьев. Нет, я никуда не уеду от своей паствы; на моей груди Крест Спасителя, и он будет мне укором в моем малодушии. Хочу спросить и вас: почему вы не бежите? Значит, вы дорожите свой честью больше, чем я должен дорожить своим апостольским саном? Знайте, я совершенно чист и ни в чем не виноват перед своей Родиной и народом». Пришедшим к архиерею пришлось уйти ни с чем, положась во всем на волю Божию.

 

Все понимали, что отказавшись от бегства, владыка сам добровольно отдает себя на расправу - злобой дышащие враги Божии готовы были вот-вот броситься на него. Но Господь ещё сдерживал их злобные позывы - архиепископу Митрофану отпускалось ещё немного времени для совершения ещё одного очень важного дела - прославления священномученика Иосифа.

Отложенное по благословению Св.Синода до более благополучного времени прославление, в связи с последними трагическими событиями в Астрахани, могло вообще не состоятся. Архиепископ Митрофан хорошо понимал, что торжества по прославлению священномученика Иосифа могут вызвать у местных властей только новый приступ озлобления, но также понимал, что прославление необходимо, как для него, так и для всей его астраханской паствы, для укрепления и поддержки веры в столь тревожное время. Поэтому он ещё более настойчиво просил Св.Синод дать разрешение на проведение этих торжеств. Наконец 1(14) марта 1917 года Св.Синод под руководством Святейшего Патриарха Тихона вынес решение: «Разрешить совершить прославление причисленного к лику угодников Божиих святителя Иосифа убиенного митрополита Астраханского и Терского, в 11 день мая(по ст.стилю) 1919 года».

Указ, полученный архиепископом Митрофаном, очень обрадовал его, и он благословил начать подготовительные работы к торжествам прославления. Сложность состояла в том, что после расположения в Кремле штабных организаций фронта и Реввонсовета, доступ верующих внутрь, для посещения Успенского собора, был очень затруднен. Всех пропускали только по особым пропускам, выданных комендантом Кремля. О каких либо массовых торжествах в Успенском соборе военных власти и слышать не хотели. Шли переговоры лишь о допуске 11 мая (24 по новому стилю) в Кремль к гробнице священномученика Иосифа верующих астраханцев, а также об организации крестного хода. В этих хлопотах прошли Пасхальные торжества.

 

Владыка был радостен, его воодушевляло предстоящее прославление. Все верующие астраханцы тоже с нетерпением ожидали этого торжества и готовились к нему. Вопрос об открытии мощей, естественно, отпадал, так как в стране началась массовая компания по «осквернению» мощей, хранившихся в храмах и монастырях. Такой же участи могли подвергнуться и мощи священномученика Иосифа, почему и решено было их оставить пока «под спудом».

 

Местные военные власти тоже «готовились» к намечавшимся торжествам прославления. Желая сорвать это празднество они как раз накануне его - 10 мая (23 по нов.ст.), издали распоряжение о полном запрете каких-либо богослужений в Успенском соборе. Запрещался также и вход верующих в Кремль. Такая ситуация могла смутить кого угодно, но только не владыку Митрофана. По его личному распоряжению торжества переносились в один из близлежащих к Кремлю храмов - Знаменский, о чем незамедлительно было оповещено по всем городским церквам.

 

 

После торжественной службы началось проведение крестного хода в Кремль, к собору, где почивали мощи священномученика Иосифа. По этому поводу велись переговоры с горисполкомом, который в отношении Церкви занимал более мягкую позицию, чем Временный Военно-Революционный Комитет. Горисполком не возражал против проведения крестного хода, обещая уладить этот вопрос с военными. Казалось, что все происки «врага», пытавшегося сорвать торжества, рассеивались.

 

Сам выбор архиепископом Митрофаном Знаменского храма для проведения здесь торжеств прославления священномученика Иосифа был не случаен и по-особому промыслителен. Ведь первоначальный Знаменский храм был построен в ознаменование освобождения Астрахани от разинских приспешников, казнивших священномученика Иосифа. И как в славный день 10 декабря 1672 года, Астрахань праздновала свое, по молитвам митрополита Иосифа убиенного, освобождение, так и 11 мая 1919года, в Знаменском храме, астраханцы с ликованием прославляли своего угодника и заступника.

 

Это был, поистине, знаменательный день! Все собравшиеся тогда в Знаменском храме - и архиепископ Митрофан, и духовенство, и простые миряне, - все понимали, какой опасности они подвергают себя, что власти, несомненно, отомстят им за это, но ничто не останавливало их. Все были воодушевлены необычайной радостью, тревога уходила из их сердец прочь, а торжественно - умилительная служба, казалось, уносила к Небу, туда, где в окружении сонма Ангелов и святых, в несозданном лучезарном свете, восседал Сам Господь.

 

В таком восторженном состоянии все молящиеся, во главе с архиепископом Митрофаном, колыхая волнами Хоругвей, направились крестным ходом в Кремль к мощам астраханского угодника. Ещё накануне военные власти выставили у входа в Кремль, у Пречистенских ворот, роту солдат с пулеметом «для устрашения». И верующие, и сам архиепископ Митрофан знали об этом, но надеялись, верили почему-то, что городские власти сдержат свое слово и их пропустят в Кремль.

 

К сожалению, произошло что-то ужасное, то ли Горисполком не захотел договариваться с военными, то ли военные заупрямились, но стоявшим у ворот солдатам был отдан приказ стрелять. Огонь из винтовок и пулемета остановил молящихся. Поколебались хоругви, земля обагрилась кровью, плач, стоны, люди, мечущиеся в ужасе, - все это увидела в этот день Астрахань. Снова, как и в страшный день 11 мая 1672 года, когда свергнут был с раската истерзанный святитель Иосиф, в этот день, 147 лет спустя, боль поколебала Астраханскую землю. Новые сонмы мучеников за веру, усердных почитателей священномученика Иосифа, не побоявшихся ради своей любви к угоднику Божию, пойти под дула винтовок и пулеметов, пополнили число наших предстателей у престола Божия.

 

Вместе с ними должен был принять мученический венец и архиепископ Митрофан. Он всем сердцем желал разделить участь своих чад, но Господь снова отвел от него смерть. Промысел Божий приуготовал ему чашу страданий, испить которую ему было нужно до конца. А пока владыка должен был укрепить свою паству, не дать ей разбрестись, как потерянным овцам. И действительно, паства видя неукротимую силу духа своего архипастыря, которую не смогли сломить никакие вражьи нападки, укреплялись вместе с ним, веря, что по молитвам архиепископа Митрофана не оставит их Господь. День же, страшный, скорбный день разлучения владыки Митрофана с его паствой, приближался.

 

Случилось это 25 мая (7.6) в канун праздника Святой Троицы.

 

Архиепископ Митрофан служил всенощную в градской Троицкой церкви, и после службы остался ночевать у настоятеля этого храма о. Григория Степанова. Утром, в день Святой Троицы, он намеревался отслужить здесь литургию. Допоздна владыка просидел в кабинете о. Григория, составляя набросок к завтрашней проповеди. И в это время, в первом часу ночи, в дом явились вооруженные люди. Они предъявили архиерею ордер на его арест и потребовали пойти с ними. Разбуженные в доме люди заволновались, раздались женские плачущие голоса. Владыка же был спокоен. Он быстро одел рясу и скуфью о. Григория, перекрестился, и, преподав благословение всем столпившимся около дверей людям, молча последовал впереди арестовавших его. Эта ночь под Троицу стала первым его шагом на крестном пути на Голгофу.

 

В ту же саму ночь, в своей келии в Ивановском монастыре, был арестован и епископ Леонтий (фон Вимпфен). Обоих узников поместили в камеры ЧК в доме купца Степанова. Этот красивый особняк цел и сейчас - фасадом он выходит на Набережную реки Кутум под № 40, а дворовыми постройками сквозного двора на улицу Большую Демидовскую № 45.

В особняке, со стороны Кутума, помещалась администрация ЧК, а со стороны Б.Демидовской, в бывших торговых и складских помещениях, размещались тюремные камеры. Вход к ним с улицы был через узенький проход, с массивной железной дверью.

 

К утру население города уже знало об аресте архиереев. Днем иподьякон Алексей Милашевский передал через охрану небольшие постели и пищу арестованным, и ему даже удалось увидеть их обоих во дворе.

 

Причины их ареста долго не прояснялись, и только через месяц им были предъявлено обвинение.

 

6 июля 1919 года в большом зале Горисполкома состоялось объединенное собрание членов партии, членов Совета, представителей профессиональных союзов и фабрично-заводских комитетов, где после других партийных руководителей слово взял председатель Губчека Атарбеков. Он заявил, что его Особый отдел раскрыл хорошо спланированный белогвардейский заговор, целью которого было отравить весь высший командный состав Красной армии цианистым калием. В ночь с 1 на 2 июля было арестовано 61 человек предполагавшихся членов этой организации. 15% из них были офицеры, остальные, - крупная буржуазия и духовенство.

 

Во главе «заговора» Атарбековым были объявлены архиепископ Митрофан и епископ Леонтий. Обвинение было настолько диким, что в него просто невозможно поверить. Но, видимо, подручные Атарбекова действовали по принципу, - чем страшнее, тем лучше. Важно было запугать всех невиданных размеров заговором, чтобы под этим делом уничтожить всех неугодных. И под этот разряд шли уже не успевшие укрывшиеся офицеры старой армии, не бывшие промышленники и аристократы, которых властная метла «красного террора» смела уже в марте 1919 года.

Под «неугодных» попадала теперь и та часть кадрового офицерства, что уже верою и правдою служила Советской власти в частях Красной Армии. Атарбеков входил в ту часть партийной верхушки, что не доверяла кадровым офицерам, видела в них потенциальную угрозу, и потому эти люди, по их мнению, подлежали уничтожению. А вместе с офицерами в один заговор соединили и арестованных архиереев, против которых ничего нельзя было выдвинуть.

 

К тому же, если бы заговор действительно и существовал, то причастность к нему архиепископа Митрофана и епископа Леонтия выглядела очень проблематично. Они были арестованы за месяц до основной массы «заговорщиков», и если бы они действительно принадлежали к их числу, а тем более были руководителями «заговора», то, несомненно было, что их «соратники», узнав об аресте архиереев, сразу же бы скрылись. А этого не произошло. Впрочем, в то время вряд ли кто обращал внимание на такие мелочи. Местный партаппарат сам был запуган действиями Атарбекова, который причислял к «заговорщикам» всех не понравившихся ему, невзирая даже на их членство в партии.

Верующие же астраханцы с самого начала были уверены в полной невиновности архиепископа Митрофана и епископа Леонтия, и принялись за поиски путей к их освобождению.

 

Прихожане Успенского собора нашли доступ к М.П. Аристову, бывшему председателем Ревкома, а сейчас командиру коммунистической роты. Доктор Романов через своего товарища - доктора А.А. Каплина встретился с Аристовым (шурином Каплина), и просил его о содействии через Кирова. Аристов обещался поговорить, но на другой же день дал отрицательный ответ. По его словам, он не решился говорить с Кировым, с которым у него были натянутые отношения, а с Атарбековым, зная его жестокую натуру и вероломство, разговор считал бесполезным. Правда, Аристов встретился со следователем, ведшим это дело, и тот ему сказал, что архиереи ни в чем не виноваты, а допрос их ведется лишь в области их церковной деятельности. Рассказав это, Аристов заявил, что архиереи сами виноваты, что их арестовали. В создавшейся обстановке им давно надо было покинуть город, и он недоумевал, почему они этого не сделали.

 

Вскоре после этого разговора член соборной приходской общины И.П.Ивлев и председатель этой общины Д.И.Пряхин встретились со следователем, которого назвал Аристов. Тот снова подтвердил свои слова о невиновности обоих архиереев, и советовал немедленно начать ходатайствовать об их освобождении. Для этого необходимо было идти к самому Атарбекову. Трудное это было решение. В глазах астраханцев Атарбеков был настоящим исчадием ада. Рассказывали, что когда он шел по улице, прохожие при виде его в ужасе прятались в первые попавшиеся подворотни. И все же Дмитрий Пряхин решился пойти к Атарбекову.

 

Вот как он сам рассказывал об этой встрече: «Пришел в ЧК и после долгой процедуры получил пропуск к Атарбекову. Он сидел у себя в кабинете, худой, бледнолицый, меднобородый, с воспаленными глазами. Я рассказал ему о цели своего визита, он слушал не прерывая, и когда я кончил, спросил меня, - «Уверены ли верующие в невиновности архиереев и ручаются ли они за то, что архиереи будут вести себя по церковному и не будут вмешиваться в политику?». Я обрадовался такому спокойному тону и, конечно, поручится за архиереев. В ответ на это Атарбеков сказал, чтобы я принес ему письменное ходатайство. Я ушел от него вполне уверенный в том, что визит удался, и скоро наши узники будут на свободе. При выходе из коридора я почти столкнулся с владыкою Митрофаном. Его вел от следователя конвоир, оказавшийся славным малым, давшим мне поговорить с владыкой. Я рассказал владыке о своем визите, о содержании беседы с Атарбековым. Выслушав, владыка ответил: «Хлопочите, я чист и ни в чем не виноват, вы за меня краснеть не будете…».

 

В тот же вечер, на квартире о. Дмитрия Стефановского было составлено письменное ходатайство в духе требований Атарбекова.

 

На этой бумаге было поставлено более десяти подписей и печать, а утром, окрыленный надеждой, Пряхин поспешил к Атарбекову. Тот, прочитав бумагу, вдруг спросил: - «Почему ходатайство от церковно-приходского совета Успенского собора, а не от «Союза религиозных общин» (образованного в марте 1919 года по инициативе епископа Леонтия). Пряхин ответил, что соборянам казалось так лучше, но если требуется иначе, он готов принести любую другую бумагу. Атарбеков вдруг изменился в лице, и закричал на Пряхина: - «Почему ваш Митрофан не вошел в «Союз религиозных общин»? А теперь ты цепляешься за этот союз и хочешь принести мне бумагу от него. Вот что, друг, бери свою бумагу и уходи, и не попадайся мне на глаза. Если ещё придешь, то я сначала расстреляю Митрофана, а потом тебя».

 

Перепуганный Пряхин схватил бумагу, и быстро вышел на улицу. На Сапожниковском мосту его ожидал ключарь, и, увидев Пряхина бледного и дрожащего, понял, что миссия оказалась безуспешной».

 

Меж тем продолжалось следствие и череда непрерывных допросов. Архиепископ Митрофан на всех допросах держался очень уверенно, не поддаваясь ни на какие угрозы и уговоры дать против себя и других привлеченных лиц обвинительные показания. Вследствие этого все протоколы допросов были уничтожены, а обвинение было построено на показаниях провокаторов Нирода и Алтабаева.

 

Месяц тянулось заключение в камере Губчека. Каждый день мог стать последним днем, но владыка был готов к этому. Смерти он не боялся, и был покоен душой, выполнив до конца свой долг перед паствой, перед Церковью и перед Богом.

 

Страшный день - день казни наступил 23 июня (6 июля). Около трех часов ночи к камере, где содержался архиепископ Митрофан, подошел комендант ЧК Волков и караульный начальник.

на расстрельный дворик Астраханского Губчека.

 

Комендант вошел в помещение и грубо толкнул ногой спавшего на койке владыку: «Вставай!»

 

Архиерей встал, и начал было надевать рясу, но комендант схватил его за воротник рясы и закричал: «Живей выходи, на том свете обойдешься и в подштанниках».

 

Вслед за этим комендант бесцеремонно схватил владыку за руку и потащил к двери, выходившей во двор. Здесь, во дворе, он ускорил шаг, не прекращая тянуть за собой владыку.

 

Архиепископ Митрофан, в одном белье и босиком, не успевал за Волковым, отчего, сделав несколько шагов во дворе, споткнулся и упал. Подбежавший к нему конвоир поднял вместе с Волковым владыку и довел до закоулка, где происходили расстрелы.

 

Здесь уже стояли трое с винтовками.

 

Архиепископ Митрофан, увидев их, благословил по-архиерейски, двумя руками.

После этого солдаты отказались в него стрелять. Волков же, желая остановить благословляющего архиерея, ударил его рукояткой револьвера по правой руке. Затем в ярости схватил его за левую часть бороды и с силой рванул вниз, выстрелив в таком положении архиерею в висок. Стоявший поблизости, и наблюдавший за всем Атарбеков тоже вытащил револьвер, и выстрелил упавшему владыке в грудь, попав прямо в сердце.

акова была кончина праведника и мученика за веру.

 

Очевидцы рассказывали, что перед самой кончиной архиепископ Митрофан смог увидеться со своим викарием - епископом Леонтием. В преддверии смерти разделяющая архиереев стена рассеялась, они оставили в стороне все свои несогласия, примирились, попросили друг у друга прощение, и, поклонившись друг другу, обнялись.

 

Владыка Леонтий был расстрелян вслед за архиепископом Митрофаном

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Распутин - не распутник?

В принципе, таковое слышал не раз. Вот нашёл статью на эту тему.

 

В защиту оболганного Божьего человека. Игумен Кирилл (Сахаров)

 

Прочитана масса материалов об этой личности - пора подводить какие-то итоги, упорядочить свои впечатления и ощущения. Раньше я был в плену тех стереотипов, которые навязывала советская пропаганда. В семидесятые, учась в пединституте, прочел известную книгу М.Касвинова «Двадцать три ступени вниз», где была собрана вся чернуха о Григории Ефимовиче. И потом попадались в руки критические в отношении этой незаурядной личности материалы. Но постепенно шло прозрение…

 

Помню, в конце 80-х на одном патриотическом мероприятии Леонид Болотин (кстати, и внешне похожий на Распутина) в сердцах обратился к аудитории, ещё с недоверием воспринимавшей положительную информацию об этой личности: «Но кому вы больше верите - простому русскому мужику или масонским разрушителям?» В 90-е пошел поток материалов о Распутине в патриотической периодике (прежде всего, в «Русском вестнике»), книги Сергея Фомина и др.

 

Что меня ещё поразило - это то, что личность Григория Ефимовича как красная тряпка действует на людей, отнюдь не отличающихся любовью к России. Особенно удручало то, что в духовной среде он нередко вызывал какое-то ожесточенное неистовство. Помню, как зацепившись за положительное упоминание о Распутине в нашем приходском издании в материале о встрече с писателем Олегом Платоновым, на меня набросились некоторые собратья, пришлось даже объяснительную писать на самый верх. Один известный патриотический деятель мне рассказывал, как однажды в Киеве на исповеди священник его спросил, почитает ли он Григория Распутина, тот ответил положительно. Тогда этот священник отказался его дальше исповедовать и объявил, чтобы никто из тех, кто почитает Распутина, к нему на исповедь не подходил.

 

Что поразительно - помимо моей воли Григорий Ефимович Распутин постоянно напоминал о себе. Например, знакомый священник пригласил поехать с ним в Петербург для осмотра квартиры Распутина на Гороховой. У моего собрата были серьезные намерения, опираясь на своих спонсоров выкупить эту квартиру и устроить в ней музей. Тогда, правда, ничего не получилось. Этот же батюшка звонит мне года четыре назад и говорит: «Приезжай, у меня для тебя подарок». А у нас в это время было очередное осложнение из-за отказа принять ИНН на храм. Я был очень удручен, но на посулы подарков мы реагируем оперативно… Примчался и слышу от отца N: «Не знаю, что со мной, купил вот портрет Григория Распутина и чувствую сильное внутреннее побуждение подарить его тебе» (вообще-то в бескорыстной щедрости он не был особо замечен). Поразительная, говорит, реакция на портрет. Вот он стоит в ряду других портретов - на них спокойная реакция, а вот при подходе к портрету Григория Ефимовича у некоторых начинается крутеж. Портрет поразил какой-то невероятной внутренней силой. Что удивительно, как только портрет привезли к нам, все сложности у нас рассеялись и боли утихли... Все, кто останавливался у портрета, как-то замирали, - равнодушными Распутин никого не оставлял и после смерти. Портрет установили в уголке в одном из помещений дома причта. Помню, приехал как-то благочинный, и я решил ему показать несколько отремонтированных комнат в церковном доме. Зашли и в комнату, где был портрет. Я напрягся. Портрет забыли убрать или прикрыть. Опережая вопрос благочинного: «А вот портрет крестьянина средней полосы России». Благочинный, улыбаясь в бороду: «По фамилии Распутин». Тогда как-то всё обошлось.

 

Последним толчком для решения упорядочить свои впечатления был просмотр телесериала «Суд времени», посвященный оценке личности Распутина. Оппоненты по другим передачам суда Млечин и Кургинян неожиданно поменялись ролями - первый опровергал некоторые негативные стереотипы о старце Григории, а другой был в плену их. Интересно, что среди оппонентов Кургиняна был мой однокашник по истфаку МГПИ Владимир Лавров, ныне замдиректора Института истории РАН. Просмотрел я ещё 10-серийный фильм о Распутине режиссера В.Рыжко и приступил к написанию настоящих заметок.

 

Итак, Распутин. Что, смущает фамилия? Мол, «оправдывает сущность этого проходимца». Однако, можно думать, как говорится, в меру своей испорченности. А такой вариант: от слова распутица, раздолье, не изволите ли иметь в виду? Потом, как известно, к этой фамилии добавилась «Новый», «Новый» - это было первое слово, которое выговорил Наследник, увидев Григория Ефимовича. Не хотите ли принять во внимание положительные отзывы односельчан Григория? Положительные воспоминания жителей села Покровское «даже до сего дне». Доброта, щедрость, благотворительность на местный храм и людям. Пещера, где он молился, два года послушничества в Верхотурском монастыре. А шесть месяцев (3000км) в пути из Покровского в Киево-Печерскую лавру и затем в другие святые места - не слабо? Вот Распутин на Святой земле у Гроба Господня - об этом он оставил взволнованные воспоминания. Кстати, после посещения Святой земли Григорий Ефимович отказался от вкушения мяса, молока, принятия спиртного и супружеского общения. Было ещё посещение Афона. А как он попал в Петербург, познакомился с Царской Семьей? Познакомился через своего духовника - старца Макария, который подвизался около Верхотурского монастыря.

 

Удивил меня отец Александр Шаргунов, напрочь отвергая существование двойников Распутина компрометирующих его. А как тогда объяснить, что столько лет Распутин был при царском Дворе и пользовался полным доверием и любовью Святого Царя и Святой Царицы? Что, в этом пунктике наивными они были? Нет уж, извините, я больше доверяю интуиции царственных мучеников, чем чьим-то предположениям. «Белое не сделаешь черным, а чистое не очернишь», - ответила Царица на обвинения в адрес Распутина. А вот что написал Государь в своем дневнике: «Когда у меня сомнения и горечь, стоит только пять минут поговорить с Григорием и я успокаиваюсь. Григорий простой хороший религиозный человек. В минуты сложностей люблю с ним беседовать, и на душе после этого и легко и спокойно. Беседа с ним для меня - большое утешение». И после этого сомневаться, читая газетный бред масонских изданий?! Царственной чете приносили критические статьи о Распутине, а они говорили: «Оставьте нас в покое с Григорием - это наше личное дело, сфера нашей личной жизни».

 

Ну, а как на Григория Ефимовича отреагировал святой праведный Иоанн Кронштадтский, знаете? «Кто здесь пламенно молится?» - вопросил он во время службы. А после службы беседовал с Григорием и сказал: «Будь моей правой рукой. Григорий - значит бодрствующий, будет тебе по имени твоему». Кстати, известно, что на роль объекта для нападок с целью компрометации Царской Семьи и монархии вообще, масоны вначале намечали отца Иоанна… А принимать по 700 человек в день в Петербурге, это каково? Тут от одного-двух собеседников несколько часов отлеживаешься, а он принимал по несколько сот! Домой его после этих приемов приносили полумертвого. Опускаю я общеизвестные вещи насчет действенной помощи Наследнику, страдавшему гемофилией (врачи ничего не могли поделать, а Григорий перекрестит, и кровотечение прекращается). Как объяснить? Мол, магия, колдовство. Конечно, если злобой всё внутри пропитано, по-иному не объяснить. Обвиняли Царя с Царицей сановники, мол, дружат с простым мужиком. А Царица в ответ: «А у Христа были простые ученики». Духовник Григория старец Макарий так это объяснял: «Завидуют, вот и небылицы выдумывают, хотят быть на его месте». Безраздельно влиял на Царя с Царицей? Ну а плоды какие? Прирост населения за годы царствования Николая II составил 50 млн человек (сравните, как говорится). Ни одного смертного приговора, не отклонена ни одна просьба о помиловании… А намерение полностью прекратить в России продажу водки - этого змеинного яда?

 

Далее, 1910 год - решение масонов ошельмовать Рапутина с целью дискредитации династии. Расстрига Илиодор со своим безумным опусом «Святой черт». Все эти Гучковы, Родзянко, Львовы, Милюковы - все сплошь масоны. Жандармский генерал Джунковский, впоследствии сотрудничавший с ЧК, что не уберегло его от смерти в её застенках. Гучков - личный враг Царской Семьи, плохо кончил - умер от рака в эмиграции, а его дочь вступила в компартию, была сотрудницей НКВД и любовницей Ежова. Ну, и обличители! Историк П.Щёголев и писатель А.Толстой - составители лжемемуаров Вырубовой.

 

Вот портрет Григория Ефимовича - невысокого роста, тонкие длинные сухие пальцы, чистые лучистые глаза. А вот двойник - верзила, дикобраз. Говорят, что ещё несколько дней после убийства Распутина действовал двойник. А сколько случаев, когда якобы развратничал Григорий в столице, а он в это время был в Сибири. Московский губернатор Адрианов провел расследование и докладывал, что не было Распутина в «Яре», как утверждала пресса. Говорят, что архиепископ Феофан, духовник Царской Семьи плохо отзывался о Распутине, а сестра Царицы великая княгиня Елизавета Федоровна даже одобряла его убийство, а вот о том, что они в конце жизни об этом сожалели и каялись, умалчивают! Распутина предупреждали об опасности для его жизни, предлагали обзавестись пистолетом. Он отказался.

 

В 1914 году мещанка Гусева ударила его ножом в живот, потерял он тогда много крови. На операции отказался от обезболивающих лекарств, только крест в руках держал. В это же время у Царевича открылось сильное кровотечение - кровоточило будущее России. А знаете ли Вы, что покушение на Распутина произошло в то время, когда он шел на телеграф давать телеграмму Царю с мольбой, чтобы Россия не вступала в войну? Покушение произошло тогда, когда в Сараево масоны убили эрцгерцога Фердинанда. А вот его предупреждение: «Убьют меня, а после Царя с Царицей, и многих, Нева будет красная от крови». В последнем письме Царю: «Я чувствую, что меня убьют до 1 января 1917 года. И если меня убьют дворяне - они будут бежать из России, будет Гражданская война. Если к убийству будут причастны люди из царских родственников - никто из вас не проживет и двух лет».

 

А как это объяснить: Наследник стоит под люстрой, Григорий бросается к нему и оттаскивает в сторону. Люстра с грохотом падает… Юсупов, один из убийц писал: «Я давно занимаюсь оккультизмом, для того, чтобы произошла революция, необходимо устранить Распутина».

 

Напоследок о злодейском убийстве Распутина. На последней встрече с Царской Семьёй Григорий по обыкновению при расставании перекрестил членов Царской Семьи, а Царя попросил: «Ты меня благослови». Отпустил охрану, сжег переписку с Царской Семьей, помылся, одел подарок Семьи - белую рубашку с васильками. Вот он, подвал напичканный оккультной символикой. Шкура белого медведя - знак сатаны. Несколько часов истязаний под заглушающую игру граммофона с масонским гимном. Кровавое месиво. Признаки ритуального убийства. Собаку во дворе пристрелили на следах крови Григория, выбросили тело в Неву, а он ещё был жив. Когда достали тело, правая рука была развязана. Для чего? Для того, чтобы перекреститься. Как? Как крестились наши предки - двуперстием. Это же отчетливо видно на фотографии. Да и при жизни часто рука в жилетке между пуговицами с пальцами в двуперстии. Царь написал: «Мне стыдно перед Россией, за то, что мои родственники убили простого мужика». Царица: «Посетила место упокоения старца. Ощутила спокойствие. Он умер, чтобы спасти нас».

 

После переворота и свержения самодержавной монархии то, что сказал Распутин, исполнилось, - что после его убийства от Царя все откажутся, и останется он один. Могила Распутина по приказу Временного правительства была вскрыта, его останки были сожжены и развеяны по ветру. Созданная этим же правительством чрезвычайная следственная комиссия обвинения в адрес Распутина не подтвердила. После его смерти не осталось ни копейки, ибо, как рассказывала его дочь, одной рукой он брал, а другой раздавал. Жил скромно: кабинет его - одна комната с одним оконцем, стол и стулья. Пища: уха, редиска, квас с огурцами. Не подтвердились ни обвинения в хлыстовстве, ни в шпионаже, ни одна женщина после революционного переворота не выступила с обвинениями против него. Фрейлина Вырубова оказалась девственницей…

 

Скоро очередная годовщина убийства Григория Ефимовича Распутина. Обязательно помолимся об этом Божьем человеке. Вечная ему память!

 

 

Игумен Кирилл (Сахаров), настоятель храма Святителя Николы на Берсеневке г. Москвы

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Ценности меняются, особенно в наше неспокойное время. Вот и бесноватого Распутина скоро причислят к лику святых.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты
Вот и бесноватого Распутина

а не клевета ли это врагов монархии? И его личных врагов, типа Юсупова. А кровь-то он у Наследника останавливал, факт это.

скоро причислят к лику святых

это вряд ли. Сия процедура у нас чрезвычайно сложная.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты
а не клевета ли это врагов монархии? И его личных врагов, типа Юсупова.

Юсупов был честным и благородным человеком. Ему можно верить. Скорее Гришка был врагом монархии и Юсупов это отчетливо понимал. Нельзя было бесноватому давать слишком много власти. Простой лекаришка-колдун куда ни шло, но Распутин пытался стать серым кардиналом. Это надо было пресечь.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты
Простой лекаришка-

лечил гемофелию? Есть версия, что Распутин был противником войны с Германией, что не радовало английских агентов. А про Юсупова - так он в гействе подозревается.

Распутин пытался стать серым кардиналом

но были и другие претенденты власть захапать

Гучковы, Родзянко, Львовы, Милюковы

и не только. Возможно, Распутин и злоупотреблял своим положением, но всё же образ его как распутника выглядит сильно преувеличенным.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Некрасовские казаки

История казаков-некрасовцев

Некрасовцы - потомки донских казаков, крепостных крестьян, работных людей, раскольников. Их предки принимали активное участие в войне против произвола чиновников Петра Первого под руководством Кондратия Афанасьевича Булавина и Игната Некрасова.

 

Булавинское движение, возникшее на Дону в 1707 г. и выражавшее вначале только казачьи интересы, вскоре вышло за пределы донской территории, охватив Слободскую Украину, Придонье, Среднее Поволжье, некоторые уезды Центральной России, а с 1709 г. - и Кубань. Восставшие с оружием в руках боролись за право на землю, за свободу от крепостной зависимости.

 

До булавинского восстания Дон был самостоятельной областью, не входившей в административное управление Московского государства. Политическая самостоятельность Дона во внешних и внутренних делах, его право принимать и не выдавать беглых беспокоили царское правительство, поэтому с конца XVII в. оно начало насаждать свои порядки в верховьях Дона. Стремясь лишить донское казачество самостоятельности и покончить с вольницей на Дону, как местом скопления недовольных, Петр I вводит в 1707 г. на территорию Войска Донского значительную военную силу - карательный отряд под командованием кн. Ю. Долгорукого для сыска и высылки на Русь беглых.

 

О жестокости петровского карательного отряда по отношению к беглым и «старожилым» казакам говорят документы этого времени: «А нашу братью казаков многих пытали и кнутом били и носы и губы резали напрасно, и жон и девиц брали на постели насильно и чинили над ними всякое ругательство, а детей наших младенцев по деревьям вешали за ноги».

 

Расправа кн. Ю. Долгорукого и его бесчинства возмутили Дон. Казак Трехизбянской станицы К. Булавин (бывший атаман соляных промыслов в Бахмуте) собрал беглых русских и украинских крестьян, солеваров, «голутвенных» (бедных) казаков и в ночь на 9 Октября (20 Октября по новому стилю) 1707 г. напал на кн. Ю. Долгорукого, убил его и истребил офицеров отряда.

 

Убийство кн. Ю. Долгорукого явилось сигналом восстания. Центром восстания в 1708 г. становится Пристанской городок на реке Хопер. В «прелестных» письмах - воззваниях К. Булавин призывал народ к уничтожению князей, бояр, прибыльщиков и «худых людей, которые неправду делают». Восстанием были охвачены казачьи городки Дона, Хопра, Медведицы, Бузулука, Северного Донца, Козловский, Воронежский, Тамбовский, Борисогле6ский, Пензенский, Ломовский, Инсарский уезды, Средняя Волга и Слободская Украина. Из центральных уездов страны - Смоленского, Вяземского, Тульского - начались массовые побеги на Дон.

 

К. Булавин и его сторонники - С. Драный, Л. Хохлач, Н. Голый, И. Некрасов, И. Лоскут первоначально имели план похода на Тулу и Москву. Но позже Булавин, не без влияния «природных» казаков, решил идти на Черкасск, Азов, а потом на Москву. Поход на Черкасск изолировал восстание от огромной крестьянской массы, посадских, ремесленников, которые могли бы поддержать движение и превратить его во всеобщую крестьянскую войну.

 

1 мая 1708 г. К. Булавин взял Черкасск, казнил атамана Л. Максимова и старшин. 9 мая он был избран атаманом Войска Донского. В это время к нему примкнули «домовитые» (зажиточные) казаки, которые думали использовать восстание в своих интересах – для борьбы с правительством за сохранение «автономии» Дона. Между «домовитыми» казаками и беглыми крестьянами, работными людьми, казачьей беднотой обострились социальные противоречия. Булавин колебался между этими противоположными группами. После взятия Черкесска он раздробил свои силы, послав большие отряды против правительственных войск (которых к июлю 1708 г. насчитывалась 33.844 человека) на С. Донец, Воронеж, Волгу. Остальных повстанцев направил на Азов. После поражения под Азовом (6 июля 1708 г.) в Черкесске «домовитые» и старшины организовали заговор и убили Булавина.

 

Со смертью К. Булавина антифеодальная борьба народных масс не прекратилась. Наиболее выдающимися вождями движения становятся И. Некрасов и Н. Голый. Под их знамя стали стекаться крепостные крестьяне, работные люди воронежских верфей, канала Волга - Дон, запорожские казаки. К ним примкнули отряды атаманов Павлова, Беспалого, Чернеца, Колычева, Лоскута, Ворыча и других.

 

Правительственные войска под командованием кн. В. Долгорукого (брата убитого Ю. Долгорукого) вместе с «домовитыми» казаками и старшинами жестоко расправлялись с участниками восстания.

 

С конца июля и до декабря 1708 г. по указу Петра I карательная армия В. Долгорукого сожгла и разорила казачьи городки по Дону сверху да станицы Донецкой, по Хопру, Медведице, С. Донцу, Калитвам, Деркулу. Большинство жителей этих городков казнили, частично выслали в Сибирь. Одних только убитых в боях, по сведению В. Долгорукого, насчитывалось 29.400 человек, 7000 человек было казнено, и трупы их на виселицах-плотах пущены вниз по Дону на страх живым. Всего, по неточным подсчетам, было убито около 40 тысяч человек. Казачьего же населения в 1707 г. насчитывалось 28.820 человек. Сравнение цифр говорит о том, что основная масса погибших была не казачьей, а крестьянской. Это лишний раз подтверждает мысль о том, что булавинское движение в своей основе было крестьянским.

 

В конце 1708 г. восстание было подавлено, в результате чего Дон лишился самостоятельности.

 

До булавинского восстания И. Некрасов был атаманом Есауловской станицы. Примкнув к борющимся, он вскоре выдвинулся как один из наиболее видных руководителей антифеодального движения. Ему и Драному Булавин поручал самые серьезные боевые операции. Драный и Некрасов взяли Черкасск. 7 июня 1708 г. Некрасов вместе с Павловым осадил Царицын и приступом взял его. Расправившись с воеводой, боярами и прибыльщиками (налоговыми чиновниками), он ввел казачье самоуправление в Царицыне. Затем Некрасов направил свои войска по суше к Тамбову и Пензе. Сам же с небольшим числом восставших двинулся к станице Голубинской. По пути, узнав о гибели Булавина, он посылает грозное письмо к старшинам Черкасска с требованием ответа, за какую вину они убили Булавина: «... И естьли вы не изволите оповестить, за какую ево вину убили и его стариков не освободите, и если не будут отпущены, то мы всеми реками и собранным войском будем немедленно совокупясь к вам итти в Черкасск ради оговорки и публичного розыску...».

 

Некрасов собрал значительные силы в Паншине и Есауловской, намереваясь идти на Черкасск. Это обеспокоило В. Долгорукого, который, не скрывая опасности, писал 5 августа полковнику Дедюту: «... А на Дону Некрасов збирает великие войска воровские. Боже сохрани от него, ежели зберетца, не плоше Булавина».

 

Некрасов, находясь в станице Голубинской, ждал прихода Н. Голого с отрядами повстанцев. Чтобы не допустить соединения отрядов Голого и Некрасова, В. Долгорукий и Шидловский со своими полками напали на станицу Есауловскую, а Хованский - на городок Паншин. В ожесточенном бою Некрасов потерпел поражение. Чтобы спасти участников движения от поголовного уничтожения, он уводит булавинцев (в сентябре 1708 г.) на Кубань. Правительство считало восстание на Дону подавленным.

 

***

С уходом Некрасова на Кубань начинается новый этап борьбы, превратившейся в движение казаков - некрасовцев. По своему социальному составу оно было более единым, чем булавинское, и продолжительным (с 1709 по 1737 год). Но при всей своей социально-классовой однородности и большом числе участников некрасовское движение не имело и не могло иметь решающего влияния на развитие крестьянских восстаний в России по той причине, что было оторвано от жизни страны. Но это движение оставалось знаменем вольности и привлекало к себе большие массы недовольных крепостничеством.

 

В процессе борьбы с самодержавием Некрасов создал устойчивую общину, потомки которой являются нашими современниками.

 

Единомышленники Некрасова верили в него и шли за ним. Уход Некрасова на Кубань (бывшая турецкая территория) был вынужденным. Ушли с ним люди идейно сильные, убежденные в правоте своей борьбы с царем, боярами, помещиками, князьями. Официальное сообщение В. Долгорукого царю гласит, что «ушло 2000 человек». Другие свидетельства говорят, что ушло 600 семей; третьи, например Ригельман, утверждают, что с Некрасовым ушло 8000 душ обоего пола. Сами некрасовцы считают, что «Игнат увел 40 тысяч казаков, кроме малого, кроме старого». Но эта цифра скорее эпическая, чем реальная.

 

К некрасовцам на Кубань бежали казаки с Дона, крепостные крестьяне из России. Массовые побеги обеспокоили Петра I, который решил вернуть некрасовцев с Кубани и потому официально обратился с запросом в Константинополь к султану, чтобы тот выдал Игната Некрасова и его сподвижников (И. Лоскута, И. Павлова, С. Беспалого, С. Ворыча и др.).

 

Азовский губернатор И.А. Толстой в специальном донесении царю от 12 января 1709 г. сообщает о переговорах с Турцией: «О Некрасове в Царь-град к брату своему писал я прежде сего... А ныне по письму Вашего величества домогатца того стану всячески, чтобы оного вора отдали».

 

Переговоры о выдаче Некрасова не дали положительных результатов.

 

Некрасовцы, пришедшие на Кубань к устью реки Лабы, обосновались на правом берегу в нескольких селениях. Позже большая часть, во главе с И. Некрасовым, поселилась на Таманском полуострове, между Копылом и Темрюком, где некрасовцы основали три городка: Блудиловский, Голубинский и Чирянский.

 

Собрав силы, И. Некрасов в 1711 г. с большим конным отрядом пошел в Саратовскую и Пензенскую губернии, где поднял крестьян против бояр, помещиков, воевод. Расправившись с феодалами, он ушел на Кубань. Ушли с ним и многие крестьяне этих губерний. Такое «воровское дело» возмутило царя. Петр I приказал Казанскому и Астраханскому губернатору Апраксину наказать Некрасова. Апраксин с регулярными войсками, яицкими казаками, калмыками пришел на Кубань 29 августа 1711 г., разорил жителей Кубани и многие некрасовские городки уничтожил.

 

В ответ на поход Апраксина И. Некрасов в 1713 Г. ходил под Харьков. Разорил многие помещичьи усадьбы, побил воевод. Не удовлетворившись этим, он подготавливал восстание на Дону. С этой целью рассылал «прелестные» (прельщающие) письма на Дон, Хопер, в Харьковскую, Пензенскую, Саратовскую, Тамбовскую губернии.

 

В 1715 г. Некрасов организовал отряд лазутчиков в количестве 40 человек и послал их на Дон, в украинские города под предводительством беглого крестьянина Сокина. Под видом нищих и монашествующей братии они проникали во многие губернии, распространяли письма-воззвания Некрасова, высматривали расположение царских войск, подговаривали население к побегу на Кубань.

 

В 1717 г. И. Некрасов с большим конным отрядом совершил поход на Волгу, Медведицу, Хопер. П.П. Короленко пишет: «Некрасов вымещал злобу против правительства». Во время походов на Дон Heкрасов особенно расправлялся с «домовитыми» и «старожилыми» казаками, как с изменниками булавинскому движению.

 

П. Короленко объясняет расправу И. Некрасова с донскими казаками так: «...Злоба и ненависть некра¬совцев к донцам заключалась в повиновении донцов царским велениям - преследовать раскольников за веру».

 

Действительно, религиозные мотивы в булавинском и некрасовском движении имели место, так как значительное число его участников были раскольниками. Но они вели борьбу не столько за восстановление «старых обрядов», сколько против православной церкви как опоры феодально-абсолютистского государства.

 

Правительство считало борьбу некрасовцев «воровским делом», а учение раскольников о равенстве – ересью.

 

Примерно такие же требования выдвигали и расколоучители, старообрядцы в России. Мы не можем забывать и того, что в XVII-ХVIII вв. в России, как и в Германии во время крестьянской войны, «всякое общественное и политическое движение вынуждено было принимать теологическую форму». Религия в то время была единственной идеологией, к которой обращались не только раскольники, народ, К. Булавин, И. Некрасов в борьбе с феодализмом, но и само правительство. Разница состояла в том, что правительство использовало религию для порабощения народа, а народ - для своего освобождения.

 

К. Булавин и И. Некрасов использовали религию для легализации, узаконения народной антифеодальной борьбы, ведущейся за экономическое и политическое освобождение.

 

Начиная с 1720 г. Некрасов систематически высылал своих лазутчиков на Дон и в Россию.

 

Чтобы пресечь брожение среди населения и не допустить в Россию некрасовских посланцев, Петр I в 1720 г. издает указ, по которому лазутчики Некрасова карались смертной казнью, а с ними и те, кто их укрывал. Тех же, кто о них знал и не доносил, били кнутом, резали носы, уши и ссылали на вечное поселение в Сибирь. Против уходящих с Дона были высланы заградительные отряды.

 

В 1727 г. И. Некрасов послал на Дон и в южные окраины России отряд лазутчиков из 200 человек. Их деятельность была настолько эффективной, что целые станицы и села поднимались и уходили на Кубань. Начиная с 1719 по 1727 г. из России бежало более 200 тысяч крепостных крестьян. А с 1727 по 1741 г. бежало 300 тысяч. Конечно, из этого числа беглых немало пришло и к некрасовцам.

 

Документы о булавинском и нeкpacовcком движении (письма, сводки, донесения) писались сторонниками правительства, поэтому в большинстве своем они тенденциозны, особенно в оценке движения и в описании фактов. Более объективными документами были письма вождей этого движения, но их сохранилось немного. В этом отношении очень важны и приобретают большое значение народные рассказы, предания, песни. В них почти документально выражены истинно народные понятия и суждения о событиях (см. предания: «Об Игнате Некрасове», «Город Игната», «Убийство Игнатом Долгорукого»).

 

После 1737 г. походы И. Некрасова на Дон и южные окраины России прекратились. Поэтому конец этого года можно предположительно считать годом смерти Игната Некрасова. Именно после 1737 г. начинается распадение некрасовской общины на Кубани и переселение на Дунай.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Калмыцкий Хурул в селе Речное

http://nsm.rbcmail.ru/start.htm

Тюменевка (ныне - село Речное - А.К.) была тем местом, откуда начал свой путь Второй калмыцкий кавалерийский пятисотенный полк, с честью выполнивший воинский долг в Отечественной войне 1812 года. Надо отметить, что калмыки — потомки воинственных ойратов — славились как бесстрашные и ловкие воины, прекрасные кавалеристы. Они служили надежной охраной южных границ России и неоднократно участвовали в ее военных походах, показывая образцы мужества и воинского искусства. Не остались в стороне от ратных трудов калмыки и на сей раз, когда Русское государство оказалось под угрозой иноземного порабощения Наполеоном.

 

Калмыки, помимо участия в различных соединениях донских казаков, выставили три своих полка, в каждом из которых насчитывалось по 500 всадников. Один из них был сформирован из числа ставропольских калмыков, а два других составили степняки улусов Астраханской губернии, организованные нойонами Джамбой Тундутовым и Тюмень-Джиргаланом.

 

В Тюменевку по призыву нойона собрались лучшие наездники кочевья. Тюмень-Джиргалан обеспечил их обмундированием, вооружил и дал в командиры своего старшего сына Серебджаба Тюменя. Серебджаб был уже опытным военным, служил с 1796 года, большей частью на Кавказе, имея звание майора.

 

Генерал-лейтенант Ртищев в рапорте Александру I указал, что в полку Тюменя «...люди одеты единообразно и вооружены исправно, лошади все хороши...» На пятьсот чинов полка приходилось 480 ружей (хорошее вооружение для иррегулярной конницы - А.К.), 150 сабель и 328 пик. Каждый всадник имел два коня — под седло и под вьюк. По приказу военного министра М. Б. Барклая-де-Толли полк Тундутова был назван «Первым», а полк Серебджаба Тюменя — «Вторым».

 

В жарких схватках с врагом конники Тюменя показали отличную боевую подготовку и «примеры неустрашимой храбрости», как неоднократно отмечалось в приказах командования. После крупного сражения под Пружанами командир корпуса генерал Ламберг докладывал командованию «...в сем деле казаки отличились, но особенно калмыки...».

 

Высокий боевой дух и уверенность в победе ощущаются в песне «Маштык боро» («Низкорослый серый конь»), которую сложили воины в первые же дни сражений.

 

"Французы в четверть носа (с носом в четверть — авт.)

 

Не трудно их побить.

 

Наши лошади крепки.

 

Наш владелец Джюджа храбрый.

 

Летим с ним в Москву.

 

Там побьем 50 тысяч французов.

 

Они Москву столицу разорили...

 

(Перевод И. В. Добровольского, 1816 г.)"

 

Второй калмыцкий полк действовал на Варшавском направлении, сражался за освобождение герцогства Варшавского и Саксонии. По-прежнему воины полка проявляли исключительное бесстрашие и героизм. Так, в боях за г. Сезанн полк Тюмени разбил на своем участке 3 французских эскадрона, за что 10 его воинов получили высшие награды солдатской доблести — ордена «Святого Георгия». В составе передовых частей русской армии калмыцкие конники дошли до стен Парижа и 19 марта 1814 года победным маршем прошли по столице Франции. Об этих триумфальных для России днях позднее напишет поэт, участник похода Ф. Глинка.

 

"Я видел, как коня степного

 

На Сену пить водил калмык,

 

И в Тюльери у часового

 

Сиял, как дома, русский штык!

 

Овеянные славой, возвращались в родные степи конники Серебджаба. Газета «Восточные известия» писала, что подвиги калмыков в битвах «за свободу, независимость и благосостояние Европы» восхищали просвещенный запад, что «многие нижние чины украшены знаками отличия, а некоторые имеют по два и по три и даже других держав». Да, многие тюменевские воины были представлены к наградам, получили повышения в чинах. Все офицеры полка в знак особого отличия получили серебряные эполеты. Сам командир был произведен в полковники, удостоен многих боевых орденов. Но к радости победы примешивалась горечь потерь. 239 из 575 однополчан погибли в сражениях, шестеро остались в госпитале в Париже.

 

В честь ратных подвигов живых и павших и в благодарность Будде, даровавшему им победу, и был возведен калмыками на своей земле комплекс Хошеутовского хурула. Идея строительства храма Победы принадлежала младшему сыну Тюмень-Джиргалана Батур-Убуши.

 

Здесь надо сказать несколько слов о вкладе в калмыцкую культуру князей Тюменей. Сам Тюмень-Джиргалан получил европейское образование, интересовался калмыцкой и ойратской историей, фольклором, литературой. Сыновей своих — Серебджаба и Батур-Убуши — он отправил в Петербург для обучения военного и светского, кроме того, оба получили традиционное ламаистское хурульное образование. Современники свидетельствуют об их разносторонних познаниях в различных областях науки и искусства. В калмыцкой историографии XVI — XIX веков немало упоминаний о фамильном книгохранилище Тюменей, содержавшем интереснейшие монгольские, тибетские и ойратские рукописные книги.

 

Если Серебджаб посвятил себя в основном военной карьере, а впоследствии — управлению имением, то Батур-Убуши сочетал военное дело со служением наукам и музам. Один из его современников Ю. Лыткин писал, что «познания его были обширны и ни одно искусство не было чуждо ему». Батур-Убуши оставил заметки о строевой службе, записал несколько прекрасных калмыцких песен, занимался переводами. Главный его труд — летописное сочинение «Сказание о дербен-ойратах» вошло в число лучших памятников ойратско-калмыцкой литературы, имеет немалую историческую ценность. Наследие Батур-Убуши и поныне широко используется при разработке многих вопросов калмыковедения.

 

Батур-Убуши также участвовал в походе 1812 года, но не вместе со своими земляками, а в составе лейб-гвардии казачьего полка. Летом 1814 года с делегацией калмыков Хошеутовского улуса он приехал в Петербург на торжества по случаю празднования победы над Наполеоном. Одним из центральных мест проведения этих торжеств был Казанский собор, ставший памятником русской воинской славы. (В Казанском соборе М. И. Кутузов отслужил молебен отправлением в действующую армию, сюда же впоследствии был доставлен его прах. Здесь хранились Знамена неприятеля, ключи от французских городов).

 

Атмосфера всеобщего ликования, царившая в Петербурге в те дни, а также гордость за калмыцкий народ, ощущение его причастности к великой победе породили у Батур-Убуши мысль о создании подобного монументального строения в родных степях. Будучи человеком военным, Батур-Убуши нe располагал достаточными средствами для столь крупного строительства. Поэтому по возвращении из Петербурга он рассказал о своем замысле брату Серебджабу, который поддержал его и согласился принять на себя часть расходов.

 

Батур-Убуши принялся за составление проекта храма. В основу его легла композиционная схема Казанского собора, столь полюбившаяся ему. Но это не было слепым заимствованием. Батур-Убуши внес в архитектуру храма заметный восточный колорит. Это удалось ему во многом благодаря сотрудничеству с монахом Гаван Джимбе, который незадолго до того совершил паломничество в Тибет и Монголию. Так, идея создания храма, глубоко интернациональная по своей сути, отражающая союз калмыцкого и русского народов, нашла органичное воплощение в облике храма. Авторы проекта задумали гармонично соединить в нем черты европейского, а точнее, русского классицизма и архитектуры буддийского Востока.

 

Замысел удалось воплотить в жизнь. Строительство храма было начато в 1814 году. Его заложили вблизи Тюменевки, на месте старого деревянного культового сооружения, куда на хранение было сдано пробитое французскими пулями походное знамя Второго калмыцкого полка. Строители были местные. Вероятно, и кирпич изготавливали где-то поблизости. Почти на каждом кирпиче оттиснут выпуклый рисунок лука со стрелой. Это священная родовая тамга хошеутовских нойонов Тюменей — знак рода, еще в далекой Джунгарии прославившегося своими воинами, которых часто ставили во главе боевого клина. Отсюда и название рода — «хош» (клин). Оттиски такого знака можно было сделать только при формовании кирпичей.

 

Храм возводился на добровольные пожертвования калмыцкого народа и отчасти, как уже говорилось, на средства Серебджаба Тюменя.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Мечети Астрахани

Центрами религиозной и общественной жизни мусульман г. Астрахани были мечети. Уже в 1586 г. недалеко от города существовала мечеть. А в 1620 г. ногайский саййид (т.е. потомок пророка Мухаммада из ветви, восходящей к его внуку Хусайну) Сайф ад-Дин построил мечеть в самой Астрахани, видимо, с разрешения властей. К 1616 г. относится упоминание мечети на Гилянском дворе г. Астрахани. Она была поставлена для персидско-подданных (а значит, была, скорее всего, шиитской). Мечеть ставили сами персы. Османский путешественник Эвлия Челеби ибн Дервиш (1611-1679/1683), побывавший в Астрахани в 1666 г., сообщает, что в ”посаде”, или ”нижнем городе” (т.е. в Земляном) находится 7 мечетей. По сведениям академика Самуила Георга Гмелина (1744-1774), в 1770 г. в Агрыжанской, Бухарской и Гилянской слободах Земляного города было 4 мечети, а в предместии города Царевской слободе (татар. Тияк, на р. Царев), которая с середины XIX в. вошла в состав города как 6-ой полицейский участок – еще 15. В 1910 г., согласно исследователю В.В. Дремкову, в Астрахани насчитывалось 18 мечетей.

За 1920-1930-ые гг. большинство мечетей г. Астрахани было закрыто. Мечети переоборудовались под промышленные предприятия, хозяйственные помещения, культурно-просветительские и образовательные учреждения, либо разрушались. В 1954 г. в городе осталось всего 2 мечети. В настоящее время в Астрахани действует 11 мечетей ( в т.ч. 3 реставрируются; 9 мечетей – каменные, 2 – деревянные) и идет восстановление 12-ой – Черной. Всего же по Астраханской области действует 41 мечеть (7 из них являются памятниками областного значения) и 6 специализированных молитвенных дома.

Древнейшей, сохранившейся до наших дней мусульманской мечетью г. Астрахани является соборная Ак-мечеть (тюрк. ”Белая мечеть”) (ул. Зои Космодемьянской, 41/15). Первые сведения об этой мечети, возможно, содержатся в сочинении академика С.Г. Гмелина ”Путешествие по России для исследования трех царств природы”, вышедшей в Санкт-Петербурге в 1777 г. Он писал, что в Бухарской татарской слободе г. Астрахани ”находится нововыстроенная большая Татарская мечеть. Она деревянная,однако построена на каменном основании”. Предполагается, что речь в данном случае идет как раз о Белой мечети, которая располагалась в Бухарской татарской слободе. О деревянной Белой мечети в Астрахани также сообщает в 1809 г. исследователь И.В.Равинский. Он пишет, что это главная татарская мечеть в городе, т.к. она была ”всех пространнее и получше сделана”, а кроме того ”...у татар главные мечети всегда называются белыми”. В сборнике ”Город Астрахань и его окрестности”, вышедшем в 1882 г. , содержатся сведения о том, что к моменту своей перестройки Белая мечеть существовала уже 130 лет, т.е. была построена в 1680 г. Однако, учитывая сведения С.Г. Гмелина о ”нововыстроенной большой Татарской мечети” в 1770 г., эта информация, на наш взгляд, требует дополнительной проверки.

 

 

Мечеть №1 (ул. Казанская, 62). До революции именовалась мечеть №9 Гилянского двора, т.к. располагалась на территории Гилянской слободы; другие названия – Вагап-мечеть, Ваххабийа, Казанская мечеть. Сегодня ее также называют Центральная, Соборная, Хазрят-мечеть, Красная (или Кызыл-мечеть).

Известно, что эту каменную мечеть начал строить на свои личные средства ( в конце XIX в.) татарский мулла Абдрахман Абдул Вагап (или, правильней, Абд ал-Ваххаб) Алиев. Однако, денег у почтенного старца явно не хватало, и тогда он сумел заручиться финансовой поддержкой татарского купца Шакира Казакова. К 1898 г. мечеть была построена, и по своей красоте равнялась с мечетями г. Казани (отсюда одно из названий - «Казанская»). Характерными элементами архитектуры Центральной мечети является соединение основного объема храма с вертикалью минарета над центральным входом. Известно, что Абдрахман Алиев был одним из учредителей общества «Джамаат Исламийа». Х. Ирмуратов сообщает о «солидной» мадраса «Ваххабийа» в Вагап-мечети, в которой обучались представители татарской и казахской молодежи.

В советское время мечеть № 9 была одной из двух действующих в Астрахани. Правда, в 1941 г. она была закрыта с передачей помещения под ремесленное училище. Однако в 1950 г. мечеть вернули верующим. Сегодня в ней располагается резиденция муфтия Астраханской области, руководителя Астраханского регионального управления мусульман Назымбек-хазрята (Ильязова).

 

Мечеть №3 (до революции №13), или Красная мечеть,(ул. Красная Набережная, 112 – на городском рынке Большие Исады). В коллективной монографии «История Астраханского края» утверждается, что мечеть была построена в 1894 г. Однако эта дата представляется современным исследователям неверной. Согласно архивным материалам, приход мечети образовался в 1900 г. и составлял 600 мужчин и 299 женщин. В этом же году началось строительство мечети. Муллой мечети был татарин Фейзулла Фетхуллин. В 1935 г. по решению Астраханского городского совета мечеть была закрыта, а здание вскоре было передано Дому санитарного просвещения. По устным сведениям, сообщенным имамом, мечеть построили в 1898-1900 гг., а закрыли в 1938 г.

В 1990 г. здание мечети было возвращено мусульманам. С 1993 г. началось ее постепенное восстановление (особый размах реставрационные работы приобрели с 2000 г. и продолжаются по сей день).

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

В "легендах" влом что-ли разместить было, или в "Храмах"? Здесь затеряется. Или так, чиста ради соперничества? И что вас всех в Интеллигенцию-то бросает то с кодеином то с мечетями ? :)

Красная мечеть также носит название "Кавказская мечеть", кстати.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты
Красная мечеть также носит название "Кавказская мечеть", кстати

знаю, просто это писать не хотел, во избежании неадекватных реакций.

В "легендах" влом что-ли разместить было, или в "Храмах"?

Дженкин не любит моих постов в своих Темах. Захочет - пусть скопирует, как уже не раз делал.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты
знаю, просто это писать не хотел, во избежании неадекватных реакций.

Дженкин не любит моих постов в своих Темах. Захочет - пусть скопирует, как уже не раз делал.

А местный - это не дженкин што ли :D

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты
А местный - это не дженкин што ли

кто его знает... Дженкина не поймёшь - то сам мои посты в "Краеведение" таскал, то возмущался, что я туда пишу, типа, "плохо оформлено". В общем - отвадил он меня от краеведения, пусть радуется, мне не жалко человека порадовать.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Присоединиться к общению

Вы можете написать сейчас, а зарегистрироваться потом. Если у Вас есть аккаунт, войдите, чтобы написать с него.

Гость
Ответить в этой теме...

×   Вы вставили контент с форматированием.   Удалить форматирование

  Разрешено использовать не более 75 смайлов.

×   Ваша ссылка была автоматически встроена.   Отображать как обычную ссылку

×   Ваш предыдущий контент был восстановлен.   Очистить редактор

×   Вы не можете вставлять изображения напрямую. Загружайте или вставляйте изображения по ссылке.

Загрузка...